Машина заняла местечко у офиса, где был безопасный пятачок. Волконский отправился спать домой. Хотелось, чтобы этот день уже закончился. Роман очень вымотался и был морально истощен.

На следующее утро еще до восхода солнца он летел в офис, втайне предполагая, что ему приснился странный сон и его покупка – плод воображения. Но – нет. Новая машина стояла у конторы, переливаясь в свете придорожного фонаря. Вокруг нее кружились несколько мотыльков.

Все утро дела не клеились. Роман не мог сосредоточиться и прийти в себя. Он выходил на улицу снова и снова, разглядывая покупку. Решил, что после работы съездит к детям. Может, они поддержат, помогут привести мысли в порядок.

Вечером затопило подвал в одном из домов. Уехать к детям не вышло. Волконский, перемазавшись всем, чем можно, помучался с водяной помпой, устраняя последствия аварии.

Сивоконь регулярно продолжал где-то пропадать. Домой заявлялся редко и очень поздно, а утром, когда Роман отправлялся на свою Голгофу, еще мерно посапывал, завернувшись в армейское одеяло.

Однажды Роман появился в конторе и увидел Фордеца, который сидел на корточках и потягивал сигарету.

– Привет, Серега, можешь лопату наладить? – он показал сломанный черенок.

– Я – занят, – ответил Сивоконь, отворачивая голову в сторону. На мордахе его играла ехидная улыбка.

Начальник участка крепче сжал лопату, но сдержался и не стал выяснять, что же за дела такие неотложные у подчиненного.

В офисе Роман сделал несколько рабочих звонков, обсудил какие-то вопросы с диспетчерской. Затем вытащил из шкафа молоток, отвертку. Вывернул саморез, вытащил старый и вставил новый черенок. Еще две минуты – и лопата была как новая. Он поставил ее в пластиковую бочку с инструментом и вышел на улицу. Взглянул на свою новую машину. «Ух, красавица, – подумал нечаянный автовладелец. – Вот я влип, идиот».

Фордец продолжал сидеть на корточках, с кем-то чирикая по телефону. Роман сосчитал до тридцати. Тут Сережа закончил свою трепотню.

– Сергей, пойдем-ка в офис. Будешь писать заявление об уходе по собственному желанию. Мне такие работники не нужны.

Роман вложил все свои силы, чтобы сказать это спокойно. Неудержимо подмывало схватить засранца за отворот куртки. Стукнуть его головой об угол здания.

Сивоконь заморгал своими глазками, ехидно ухмыльнулся и вразвалочку двинулся внутрь. Он плюхнулся в кресло. Вальяжно. Полагая, что Роман скоро будет валяться в его ногах, потому как нет других сантехников в Терриконе.

– Как писать?

– Буквами. Сейчас наберу офис, там в отделе кадров продиктуют.

Роман связался с отделом кадров, объяснил суть вопроса и включил громкую связь.

Сивоконь под диктовку из центрального офиса принялся писать заявление, потом кинул лист на стол и вышел из комнаты. Он сгреб со склада свои колеса, забрал еще пару коробок, которые считал своими. Загрузил все это в «Форд». Появился на пороге. Резко швырнул в Романа ключи. От офиса и дома. Бац! Разом.

Шеф не ожидал такого финта, но успел увернуться. Сжал кулаки, слушая, как с истеричным гоготом бежит к выходу сантехник.

Несколько дней Роман метался словно в агонии, ожидая какой-нибудь аварии. Но текли по мелочи краны и все, что начальник участка вполне осиливал сам.

Дед, работавший сантехником на полставки по выходным, был занят в будни аналогичной работой в другой конторе. Переходить в «Добрый дом» отказался: «Вас через месяц-другой прикроют, а я без работы останусь». Однако дал совет пригласить на работу некоего Артурчика, который жил неподалеку в семейном общежитии.

Волконский созвонился с кандидатом, пошел разговаривать к нему домой. Общага числилась неизвестно за кем. Внешне вообще не было похоже, что здесь могли жить люди. Ободранные на лестничном марше стены, свисающие провода электрики, поломанные половицы – все это было аварийным.