Роман нашел длинный лист фанеры, похожий по формату на транспарант. Достал краски, нарисовал забавную зверушку с мусорным пакетом в лапках и написал: «Зай! Ты это… не свинячь!» Прикрепил плакат к стене у мусорной площадки.

Надпись произвела фурор у молодежи. Первое время ее часто фотографировали на смартфоны, делились этим в социальных сетях, но чище все равно не становилось.

В офисе Роман навел идеальный порядок, добавил добротной мебели, которая часто без видимых причин попадала на свалку. Из толстой фанеры были сделаны два больших крюка и прикреплены перпендикулярно к одной из стен. Там, не мешая, расположился штапик, короба и прочие длинные вещи. Тележки тоже были подняты вверх, заняли места по стенам, повыше, у самого потолка. Здесь же появились новые полки и антресоли для инструмента, утеплителей и проводов. Целый шкаф был отдан под краски и грунты. От входа было ясно, что и где лежит.

В один из выходных Роман улучил время, чтобы вырваться к матушке в Димовск. По пути не удержался и купил стиральную машинку автомат, потому что мать многие годы пользовалась маленькой «Феей» – неудобной и непрактичной, ведь тяжелое мокрое белье нужно было перегружать в центрифугу другой машинки – еще советского алюминиевого агрегата. И, откровенно говоря, Волконскому было стыдно, что он не сделал матери такой подарок много лет назад.

Матушка была в шоке, упрекала сына, что тот не умеет беречь деньги. Но было заметно, что обнова ей пришлась по вкусу. Освоила быстро, бунтовала, правда, против кондиционеров. Не видела в них практического смысла. Но позже приняла и их.

В Терриконе активно лезла трава. Первый покос обошелся в сорок литров топлива для триммера и два флакона двухтактного масла. Офис с оплатами не спешил. Чеков накопилось на приличную сумму. Это раздражало, потому что весьма ощутимо било по карману Волконского.

На второй покос Роман решил не тратить денег. В Терриконе он прикупил старую добрую косу. Нашел в инструментах наковальню, чтобы отбить лезвие. Приспособил подходящий пенек, наклепал острие и рубил чертополох и цикорий без лишних затрат. Это казалось удачным вариантом, но затрачивало куда больше сил и времени.

Пытался найти на покос отдельного человека, но местные отказывались: «Я, брат, генералу дачу убираю. Денег в три раза больше. Зачем мне ваш „Добрый дом“? В гробу я его видел».

В один из четвергов Волконский собрался ехать на совещание, привычным жестом дернул ручку машины, чтобы открыть дверь. Внутри что-то щелкнуло, и пластиковая деталь осталась в руке автовладельца. На двери зияли два отверстия. «Ну, блин, – изрек водитель, – вот зачем ты так со мной поступаешь, банка ржавая?»

Время поджимало. Роман обошел свою ветхую «ласточку» и отворил водительское место изнутри.

Сел за руль, досадуя, что опять все не слава богу. Тема с очередной поломкой машины, не такой существенной, но раздражающей, будоражила сознание. Казалось, что это уже последняя капля терпения, перебор, возмутительная несправедливость.

По дороге в районный центр Волконский увидел автосалон и решил на обратном пути там побывать. Сказано – сделано. Ближе к вечеру Роман въехал на парковку автомагазина и пошел в шоурум поглазеть на иномарки. Здесь было много китайских кроссоверов, напичканных электронными излишествами, массажерами в креслах и прочими изысками. Чуть глубже располагались корейцы и европейцы. Стоял приятный запах новых машин, резины и благополучия.

– Чем могу помочь? – неизвестно откуда рядом с Волконским появилась невысокая девушка лет тридцати, весьма приятная на вид.