) в 1976 году, другой – Национальную школу администрации (École Nationale d’Administration, ENA) в 1989 году или Политехническую школу (École Polytechnique, также известную как X) в 1980 году. Каждый раз я удивляюсь этому. Подспудный посыл очевиден: «Диплом, который я с успехом получил в двадцать лет, на всю оставшуюся жизнь предопределяет мои качества и мою ценность». Это полная противоположность концепции fast fail – ведь речь идет не о скорой неудаче, а о быстром успехе! Можно подумать, что этот успех, достигнутый в двадцатилетнем возрасте, может раз и навсегда уберечь нас от всякого риска, обеспечить устойчивый карьерный рост и предопределить все наше дальнейшее существование. Как не увидеть в этой одержимости полученными в молодости дипломами страх перед жизнью, перед теми реальными трудностями, с которыми мы, к счастью, не перестаем сталкиваться и быстрее преодолеть которые зачастую помогает вовремя пережитая неудача? В любом случае сравнение спортивной карьеры Ришара Гаске и Рафаэля Надаля подтверждает то, что иногда бывает лучше сойти с рельсов успеха и сделать это как можно раньше. К тому же появится шанс испытать свою способность к преодолению. Это еще одно важное достоинство неудачи: чтобы подняться, нужно сначала упасть. И лучше сделать это раньше, чем позже.

Даже в системе народного образования мы наблюдаем пагубные последствия этой достойной сожаления идеологии fast track. Преподаватели делятся на две категории. Те, кто провалил конкурсный экзамен на звание агреже [2] и вынужден довольствоваться сертификатом Capes, преподают по 18 часов в неделю. Те же, кто успешно прошел конкурс и стал агреже, преподают по 14 часов в неделю и при этом больше получают. И в дальнейшем на протяжении всей их карьеры этот разрыв только увеличивается. Нужно ли говорить о том, как далеко это от концепции fast fail… Те, кто в 22 года завалил экзамен на агреже, будут до конца своих дней расплачиваться за это, работая больше за меньшие деньги. Данная система абсурдна и отрицает ценность опыта.

Неудивительно, что в самой Франции учащимся нужно заранее определиться, какую профессию они захотят изучать на втором курсе лицея, и их пугают тем, что выбор, который они сделают на первом курсе, может закрыть перед ними двери. Им еще шестнадцати нет, а они уже боятся ошибиться в выборе курса своей жизни. Гораздо лучше было бы успокоить их, объяснив, что иногда можно быстрее найти свой путь, начав с ошибок, что неудачи порой продвигают вперед быстрее, чем успехи. Стоило бы рассказать им о том дне, когда Надаль выиграл, проиграв Гаске. Или о том, как профессора Бостонской медицинской школы отбирают аспирантов в свой штат. Поскольку студентов, мечтающих «заниматься медициной», слишком много и в то же время слишком много необходимых качеств, которые они должны продемонстрировать, предпочтение отдается тем кандидатам… которые уже успели «сбиться с пути». Наиболее востребованы те выпускники, которые попробовали себя на другом поприще, но раздумали и решили-таки посвятить себя медицине. Эти профессора хорошо понимают, что такого рода ошибки в профессиональной ориентации позволяют человеку быстрее расти над собой, быстрее овладевать профессией, к которой они пришли путем проб и ошибок, – короче, быстрее узнать самого себя. Попросту говоря, таким образом они снижают риск того, что выбранный студент некоторое время спустя передумает быть врачом: ведь он уже один раз поменял курс, и шансов на то, что он сделает это во второй раз, становится меньше.

От идеологии fast track