– Егор, спустись в лабораторию. У нас аномалия по курсу.

Я рванулся по обледенелому трапу вниз. Перила обожгли холодом руки. Липкая квашня снега наотмашь ударила мне в лицо. Ноги заскользили по ступенькам, и я прокатился на коленях до входа в помещение лаборатории.

Там мерно и слажено гудели приборы. Пахло кислятиной. Смердела потушенная сигарета. Операторы сидели у аппаратуры и что-то измеряли. На экране мониторов ползла вверх кривая концентраций метана, а чуть ниже ползли вверх кривые содержаний более тяжёлых углеводородов. Мы пересекали аномалию, свидетельствующую об углеводородном дыхании недр Восточно-Сахалинского шельфа. С учётом данных геофизиков – над антиклинальными структурами осадочного чехла явственно проявлялись признаки глубинных скоплений нефти и газа.

– Докладывайте! Что там у Вас? – гремел и волновался кэп. Он рвался в укрытие.

– Степаныч! Мы тебя поздравляем. Есть результат. Давай заложим в этом районе ещё несколько галсов.

– Чокнутые вы, геологи! Гробите здоровье! Убиваете технику. Себя и экипаж не бережёте. Женщин своих на берегу бы пожалели. Вернётесь убогими, больными, худыми и никчёмные!

– Настырность и труд всё перетрут! – закричал в трубку рации я. – Утрём нос японцам, чтобы никто не зарился на наши острова Охотского моря.

Самолёт вздрогнул. Стал снижаться. Низкое солнце ворвалось в иллюминаторы и поскакало в припрыжку по креслам. Взлётная полоса понеслась стремительно под нами. Ещё мгновение – и мы увидели белое здание аэропорта, окружённое прилетающими пассажирами, зеваками, таксистами и туристами.

Я сидел потрясённый увиденным. Но всё встало на свои места, соединённые силой порыва и зовом справедливости. Я у её дома. А это значит мы будем вместе, образуя много дышащий, много огненный, много жаркий вулкан чувств, способный расплавить своей магмой любые проблемы и стекловидные силикаты несчастья.

Я бросился к выходу. Перебежал привокзальную площадь. И быстро прошёл по улице Мира до улицы Красная. И вот я у её дома. Постучал в дверь.

Дверь открыла Мария Владимировна – мама Ларисы.

– Здравствуйте! Встречайте незваных гостей.

– Егор! Вы, что сговорились. Здравствуй, дорогой! Какими судьбами? Час назад как Лариса приехала. Почему не вместе? Ты из Мурманска? Или был в командировке? Проходи!

– А где Лариса? Отдыхает после дороги? Я прилетел самолётом!

– Садись пить чай. Ты, наверное, голодный? Лариса сейчас придёт.

– Мне надо очень её увидеть!

– За ней Виктор зашёл. Подожди. Расскажи, как ты живёшь? Как работаешь? Все тебя хвалят. Подаёшь большие надежды?

– Мария Владимировна! Я, пожалуй, пойду. Вечером поговорим. Мне очень Лариса нужна.

Я отклонялся и побежал искать квартиру Виктора-художника. В принципе, я знал адрес, но врываться в квартиру к незнакомому поклоннику Ларисы ни с того ни с чего, я считал дурацкой затеей. Поэтому я шёл и сомневался. Идти или подождать? Подождать или идти? Так я нашёл нужный мне дом. Остановился в нерешительности. Замер. И отрешённо постучал в дверь. Дверь была не заперта. Я вошёл в просторный заасфальтированный двор с редкими кустиками по углам. Около деревянного дома остановился как в копаный. Кто-то меня удерживал. Словно я стоял на пороге какой-то замысловатой тайны. Постучал тихонько в зашторенное окно. Но никто не выходил. Я постучал громче и сильнее. За окном послышался неразборчивый шум, послышались голоса. Дверь отворилась. Вышел Виктор в майке и трусах.

– Тебе чего? – спросил он.

– Позови Ларису, – настойчиво попросил я.

– Запросто! Лариса к тебе пришли! Проходи! Гостем будешь, – с услужливой готовностью откликнулся он. И по-хозяйски распахнул дверь.