– Упс, – голос за спиной был виноватым. – Паш, так выходи. И поторопись.

Пашка сглотнул, а наверху что-то угрожающе заскрипело – и лифт вздрогнул.

Пашка метнулся к щели, зацепился мокрыми пальцами за края двери. Наверху снова заскрежетало, лифт под ногами ощутимо дёрнулся и качнулся.

Не выдержал «катания» – вдруг ясно понял Пашка. А значит…

Парень тихо взвыл от осознания того, что с ним будет, если лифт оборвётся, и судорожно начал выскребаться из щели. Он не надеялся, что кто-то выйдет и поможет ему, время рабочее, никого из соседей дома нет. Только сам.

Модные ботинки с тонкой подошвой отчаянно скользили по мокрому и уже наклонному полу, не давая надёжной опоры. Пашка цеплялся за скользкие керамические плитки пола на площадке, пытался раздвинуть двери…

А лифт стонал и скрипел в недрах шахты над его головой.

Пашке удалось выбраться почти наполовину, когда он услышал за спиной вздох. Парень обмер, разом понимая: всё.

Конец.

– Пока, Паш, – голос покойницы был холоден и равнодушен. – Ты не успел.

Пашка не успел даже закричать, когда рухнувшая вниз кабина лифта разрезала его пополам.

Санёк нервничал. Мобильник Пашки недоступен, сам он не звонил, а ведь встреча должна была состояться уже час назад. Санёк ещё раз посмотрел на время. Мобильник не врал. Санёк вздохнул и поехал к приятелю домой.

У Пашкиного подъезда его встретили «скорая», менты и небольшая толпа соседей. Люди молчали, только женщины тихо всхлипывали. Санёк вышел из машины и подошёл к одной из них.

– Что тут у вас?

Женщина посмотрела красными от слез глазами. Санёк узнал её – Пашкина соседка из квартиры напротив. Богатая старая хрычовка, как они называли её между собой, владелица сети бутиков, но как её зовут на самом деле – Санёк не знал.

– Ты, кажется, Пашин приятель? – женщина промокнула глаза платочком.

Санёк сглотнул, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой. Мля, неужто их вычислили?! Вот мля! Знал же, что добром это всё не кончится! А всё Пашка, сука, скучно ему было простых шлюх трахать! Вот и получил острых впечатлений…

– Почти, – он нервно улыбнулся. – Учимся вместе…

– Нет больше дружка твоего, – женщина поджала губу, ничуть не веря в «учёбу». – Умер.

– К-как умер? – Санёк растеряно заморгал. – Когда?!

– Час назад, – женщина снова промокнула глаза. – Лифт оборвался, и его… господи… – она всхлипнула, не убирая платка от глаз. – Пополам его…

Санёк, больше не слушая её причитаний, медленно отошёл к машине.

У него был шок.

Пашка… Умер… Лифтом пополам…

Санёк нервно содрогнулся и закурил. Он не жалел приятеля, но на душе было как-то нехорошо.

Затушив сигарету, Санёк сел в машину и повернул ключ зажигания. Мотор заурчал, замки на дверях вдруг сами защёлкнулись, а в зеркале салона отразилось бледное и злое лицо вчерашней «муклы».

– Теперь твоя очередь кончать, ка-азёл.

Напуганный и разом всё понявший Санёк не успел ничего ответить, как машина сама по себе рванула с места.

– Гаянэ, тебя хочет видеть матушка.

Голос одной из послушниц за спиной заставил девушку вздрогнуть и обернуться.

– Иду.

Послушница, вся сплошь в чёрном, коротко поклонилась и ушла.

Гаянэ в последний раз бросила взгляд на суровые вершины гор, уже начавшие покрываться осенним снегом, где особенной красотой выделялся Казбек.

Галерея монастыря, прилепившегося к отвесному склону Джуты, нависала над глубоким ущельем, по дну которого, в темноте, гремел один из притоков великого Терека.

Несмотря на холодный пронизывающий ветер с гор, она всё чаще приходила сюда и смотрела в мрачную глубину ущелья, слушая далёкий рокот ледяных вод.

Гаянэ спустилась по каменной лестнице внутрь монастыря и по каменному коридору направилась в келью настоятельницы, высеченную прямо в склоне горы. Попадавшиеся ей навстречу монахини и послушницы вежливо склоняли головы в поклонах. Гаянэ кивала им и спешила дальше. Хотя настоятельница в последнее время и благоволила ей, но гневить матушку не стоило. Остановившись перед низкой дверью кельи, Гаянэ тихо постучала.