Я продолжила кричать, дёрнулась вперёд по лазу, чтобы выбраться на воздух. Изодранными до мяса ногами отбивалась от резкого снующего мутанта. Подумала, что не спастись, сейчас самка меня воткнёт обратно к своему выродку, но её не оказалось у логова.

Я с воплями выбралась наружу, заехав ногой в челюсть, прицепившемуся зверёнышу. И уже не понимала, что меня больше пугает: окровавленная морда маленького оборотня или то, что он сделал с моим телом. Я истекала кровью, забыв напрочь о холоде.

В полутьме я различила картинку окружающего мира в долю секунды. Отрубленная голова одного оборотня, насаженный на кол другой, харкающий кровью третий. Самка извивалась в руках Лихо, в её пасть была вставлена ветка, поэтому она не могла укусить.  Глаза Ильича засияли ярким жёлтым светом, его лицо потянулось вперёд и показались острые клыки. Он смотрел пристально, но не на меня, а на детёныша. Мутант хотел убраться обратно в нору, но детские ручка и ножка ухватили меня за ногу. Оно молило меня о помощи, но я не понимала, как могу помочь, и от этого становилось ещё хуже на сердце.

Лихо не глядя на самку, полоснул ножом по её шее и откинул в сторону так быстро, что она не успела крикнуть. А ведь есть ещё один, их вожак. Я в ужасе стала осматривать чернеющий лес. А ребёнок продолжал умоляюще плакать. Больше волчонок не кусал меня, они на пару с малышом уставились в испуге на нависшего Ильича.

— Нет! — крикнула я, осознав что Лихо сейчас убьёт существо, застрявшее в обороте. — Он ребёнок! Нельзя! Ему надо помочь!

Беззвучная поступь, тяжелое дыхание вожака, который опоздал. Самку его уже не вернуть, решил спасти своё потомство. Лихо опять принял животные черты, клыками не обошлось, шерсть встала дыбом, он изогнулся дугой, прильнув к земле. Прежде, чем сделать бросок в сторону огромного противника, отрубил мутанту голову своим страшным тесаком.

Два оборотня сцепились в бойне, а я с ужасом смотрела, как катится двуликая голова маленького ребёнка-волчонка по мокрой траве, пропадая в вырытой норе. Тельце, обхватившее лапками и ручками мою ногу, так и осталось ждать от меня защиты, заливая джинсы кровью.

Меня вырвало. Я поползла от опушки, а потом, встав на ноги, рванула в лес, уже неважно в какую сторону, лишь бы подальше от этого проклятого места.

16

Я помню, что бежала по чёрному лесу без оглядки. Спотыкалась, падала, но целеустремлённо уносила ноги от оборотней. Выскочила между ёлок и упала с обрыва. Тысячи игл воткнулись в моё тело: это ледяная вода. Течение было быстрое, меня швыряло по порогам. А потом я ушла на дно и хлебнула воды.

Я действительно не знала насилия и экстремальных условий. Все мои трудности упирались в общение с клиентами и зарабатывание денег, правда, не совсем легальным путём. К иным приключениям меня жизнь не готовила.

Кашляла уже в твёрдых сильных лапах. Ильич, весь мокрый и всклоченный, серебрился при свете луны на чёрном небе. Глаза жёлтые горели, морда почти волчья. Весь его оборот повернулся вспять. Почему? Потому что пришлось бороться и воевать. Одними ножами он бы не справился с этой стаей. Я всё понимала: он меня любил, считал своей до конца дней, но ребёнок-то тут при чём?

— Ты убил ребёнка, — я пыталась вырваться из его крепких, как тиски объятий. — Пусть он болел, но он ребёнок! Нельзя убивать детей!

— Не бывает…женщин…детей в обороте, — задыхаясь, рычал Лихо, ставя меня перед собой.

— Как же не бывает! Я видела и женщину, и ребёнка.

Морда покрутилась из стороны в сторону, так делают собаки, стряхивая с себя воду. Фыркнул и огляделся по сторонам. А кругом лес чёрный, и ручей блестел под бледным светилом.