Полезла по его чёсаной мной лично бороде вверх и прикоснулась к губам. Лёгкие прикосновения губы в губы. Пахло ветром и травой, прохладной осенью и хвойным лесом. Одно за другим причмокивания, потом я провела языком и подалась вглубь его рта. Влажное, горячее, нежное лобзание. Вынужденно изогнулась, потому что налилось желание и стало упруго-тяжёлым между ног. Простонала от возбуждения. Его длинный упругий язык вился у меня во рту, входя в горло. Ладони, широкие и жаркие, уже ласкали моё тело мягко, но с напором.

Никто не узнает. Никому нет дела до того, что я сейчас сделаю. Опустилась ниже, прошла поцелуями по груди, проехавшись зубами по небольшим соскам. Пальцами поглаживая, опускалась ниже. Лихо сам распахнул свою юбку, и стальной член  упёрся мне в грудь. Я скинула одежду, куртка, футболка, лифчик. Прокатила по грудям членом, обтёрлась об него животом. Прильнула губами к головке и, проводя вверх-вниз по стволу, всосала. Приятный, мягкий, а главное, возбуждённый до предела от моих прикосновений. Он меня хочет и очень сильно.

Я не смотрела ему в глаза, мне было стыдно. До конца не была уверена, что правильно поступаю, соглашаясь на такую близость. Постаралась доставить ему максимум удовольствия, и как овация — его стон. А потом он захотел большего. Медленно, словно боялся спугнуть, уложил меня на край кровати, скинув голову к полу. Я тут же сунула руки в джинсы, стала себя удовлетворять, потому что то, что мне предстояло, было впервые. Глубокий, горловой минет в мои практические знания о сексе не входил.

Нил вставил член мне в рот и стал углубляться, пролезая в самое горло. Закручивал соски на моей груди и двигался, редко давая вздохнуть. Новые ощущения оказались спорными. С одной стороны противно, с другой охрененно, вкупе с клиторным оргазмом и замученной грудью.

Сплёвывая на пол семя, ощутила боль в горле. Возбуждение вместе с помешательством испарились, я почувствовала себя конченой шлюхой, что, собственно, и стало моей новой правдой.

Ильич почувствовал моё настроение, сгрёб меня к себе в объятия и укрыл своими ручищами, зарыв рядом с собой в кучу вещей. Спрятал от тревоги и смятения, от стыда и позора.

 О чём может идти речь, если я вроде как собралась с ним оставаться.

Я кое-как натянула футболку и уткнулась в его бороду. Усмехнулась. А ведь он добился, чего хотел. День потратил, но получил от меня желаемое.

— Навсегда, — слышала я шёпот во сне, — навсегда моя.

Проснулась, потянулась. За окном утро пасмурное, а в доме прохладно. Ильич ушёл на охоту, я же собиралась навести порядок на складе. Потянулась, чтобы надеть куртку. Стало резко темно, это Ильич в окно заглянул. Улыбаясь, я повернулась, чтобы послать ему воздушный поцелуй и замерла в ужасе. В окно смотрела мерзкая волчья морда, изувеченная уродливым жутким ожогом.

Я медленно вылезла из-под одеяла и рванула в сторону входной двери. Мгновение, это произошло за какие-то секунды. За спиной звякнули разбитые стёкла. Рык. Я подбежала к входной двери, распахнула её и ударилась об член с яйцами стоящего во весь рост огромного оборотня. Подгорелый меня догнал. Я обернулась, это была самка. Она ударила меня. Я погрузилась в темноту.

15

Пасмурное небо после дождя отгородило землю от солнечных лучей. И сложно было определить, какое время суток. Ещё не ночь, но уже сумрак, особенно в лесу, когда ветки деревьев с хвоей и желтеющей листвой закрывали мхи и кусты от того самого неба, что хмурилось очередной порцией тёмных туч. Мгла. Беспросветная темень леса с еле различимыми тенями, что сновали между мокрых чернеющих стволов. Осенняя стылость жгла кожу влажным промозглым воздухом. И холод особо чувствовался, когда я в одной футболке и рваных джинсах. Вот где зуботряска: до костей пробирало.