Полный хаос.

Наконец все как-то утряслось. Когда четверки были сформированы, нас выстроили в комнате отдыха. Дортуары девочек – направо, мальчиков – налево. Девочке с громким голосом поручили вести обратный отсчет, и «Голодные игры»[12] дортуаров начались.

Народ сцепился в коридоре, без удержу работая кулаками, локтями и коленями. Честно, я даже слышал звуки плача. Жоэль, развивая потрясающую скорость, перепрыгивал через учеников и уклонялся от ударов, хохоча, как гиена. Колен держался прямо за ним, прикрывая руками лицо, явно опасаясь, как бы его не задели и не повредили. Я же, тащась у них в фарватере, веселился как никогда, прижимая руками карман, чтобы защитить моего новорожденного огонька.

Нам не удалось отхватить себе комнату в глубине коридора: некоторые учащиеся оказались шустрыми, как олимпийские спринтеры, но в целом мы неплохо устроились. Во всяком случае, никакие подозрительные ароматы нас не беспокоили.

Я обвел еще сонным взглядом спартанскую обстановку: четыре кровати, разделенные шкафчиками размером с этажерку. Четыре узких письменных столика. Окно, прикрытое черной непрозрачной вуалью. Вчера нам предложили принять буку по имени Мартиаль, у которого здесь не было знакомых, но после краткой встречи в комнате отдыха мы с ним больше не пересекались. Должно быть, он нашел себе другое место.

– Ну что, ребята, началось! – воскликнул вдруг Колен, потянувшись.

Мы дружно рассмеялись. Начало учебного года – законный повод для тревоги, и мы радовались, что перешагнем этот порог не в одиночку.

– Надеюсь, тут будут красивые девочки, – проворковал Жоэль, натягивая блейзер. – И не вздумайте сказать, будто личи испорченные.

Ну конечно. Опять о девочках. Я чувствовал себя чуточку не в своей тарелке, потому что эта тема не возглавляет мой список приоритетов в настоящее время. Сначала – диплом. Потом – самостоятельность. И наконец – слава. И уж там, в весьма отдаленном будущем, гипотетически – подружка.

– Ты представишь нас сестре, Симеон? – спросил Жоэль со своей кривой усмешкой.

– Она настолько хороша? – удивился Колен.

– Что да, то да, – ответил Жоэль. – И ты еще пожалеешь, что увязался за волчицей, поверь мне.

– А может, и нет, – хмыкнул я. – Иметь дело с Сюзель я не пожелаю и злейшему врагу.

– В худшем случае у нас всегда будет под рукой Колен в качестве загонщика, – подхватил Жоэль. – Согласен, красавчик?

Жоэль бросился на сирена и ткнул кулаком в голову. Колен хохотнул и, легонько оттолкнув его, поправил сбившийся воротник.

– Мне очень жаль, друзья, – вздохнул он. – Но очарование сирен принадлежит только сиренам.

– А я с тебя соскребу чешуйки в душевой, ты ничего и не заметишь.

– Сделаешь это – я тебе серенаду спою!

– Ой-ой! – ухмыльнулся Жоэль и подмигнул.

– Неужели тебе достаточно принять душ для трансформации? – вмешался я в их обмен репликами по дороге в столовую.

Снаружи ярко светило солнце, и мне приходилось то и дело отдергивать защитную вуаль, которая лезет мне в рот, когда я говорю.

– Не переживай, – засмеялся Колен. – Ты не в моем вкусе, маленький вампир. И потом, я хожу в душевую по особому расписанию, отдельно. Распоряжение дирекции!

В столовой обстановка лихорадочная: к нам присоединились ученики второго и третьего курсов. Возле взорванной стены хлопочут рабочие, из-за них в коридорах не протолкнуться, а в зале невероятная сутолока.

Я оставил Жоэля с Коленом, которые пытались пробиться к шведскому столу, расталкивая толпу локтями, и направился к стойке с сангинадами. Не стану лгать: с точки зрения питания быть вампиром так же интересно, как провеивать рис на триере