Идя по улице, я ловила ртом снежинки и думала: «Интересно все-таки, люблю я его или не очень?…Нет, возможно, стоило задуматься об этом пораньше… (это важно?) …пожалуй, все-таки люблю…» «А зачем люди целуются? Ну, правда, такая ведь мерзость…» «Что если он зубы плохо чистит?» «Наверное, так принято, вот они и терпят… Но я-то объясню ему, что мы можем любить друг друга просто – „без губ“, нам не обязательно соответствовать – для меня обмен слюной совсем не важен.» «И потом, чего я разнервничалась! Он точно не ответит взаимностью! Да, конечно, не ответит!»

«И как после этого смотреть ему в глаза… Позорище! – не думать!»

Но дома чувство стыда навалила с новой силой. Слезы катились градом и останавливаться не желали. Как ни крути, а картина выходила мрачная. Мне так не хотелось иметь ничего общего с этим мальчиком, и от отвращения к себе, к нему я рыдала, стараясь поверить, что, конечно, во всем виновата безответная любовь!

На стоны и всхлипы прибежала мама и довольно быстро выпытала подробности произошедшего. Ревела я долго и убедительно, так что в крепости моих чувств у нее сомнений не возникло. Более того, она решила, что, раз я так старательно рыдаю после признания, значит, мальчик меня непременно чем-то обидел и все порывалась пойти к его родителям «поговорить». Для полного счастья только этого и не хватало. Кое-как я уговорила ее не трогать «подлого узурпатора» и объяснила, что «узурпатор» тут вообще ни при чем – возможности по собственному желанию портить мое настроение удостаиваются немногие:

– Нет, если он тебя чем-то обидел, я ему оторву…

– Не надо ему ничего отрывать! Пожалуйста, не надо ничего отрывать.., – при мысли, что из-за моего глупого «пардепи» с самой собой может пострадать посторонний человек, становилось страшно, – мамочка, я просто запуталась… Я очень боюсь… Я не знаю, как теперь быть… так стыдно..!

– Почему? Он что-то сказал тебе? Если сказал, я пойду…

– Не надо! Не надо никуда идти! Я все сама – все сама!

Следующие два дня я, как очень самостоятельная и не в меру ответственная девочка, на, отдадим мне должное, своих двоих бегала от Объекта «неземной» любви по всему Лицею. На третий Он, зная, что я специально опоздаю на первый урок, поджидал меня у входа с одинокой ромашкой наперевес.

«На шпагу похожа…» – пронеслось в голове. – Нападать на безоружных низко…»

– Варвара! Нам надо расставить все точки над «И»… и прекращайте, наконец, от меня бегать, – «Ничего себе, да у нас средневековье, сударь!» – подумала я: «Может, его за драконьей головой потихому сбагрить, и закроем тему?»

– Я размышлял над произошедшим… Знаешь, мне раньше всегда нравились красивые девочки, а тут ты, (ну, ни хрена себе прямота – мог бы и соврать, честное слово) низенькая, полненькая.., – и чего я отказалась, когда мама ему оторвать… что она там предлагала? – так вот… это совсем не важно. Мне кажется, нам стоит попробовать. Может выйти что-то более серьезное, чем с красивыми девчонками!

Я оценивающе окинула взглядом этого рыцаря-маргинала с ромашкой. «Вообще, он прав. Сообщать ему необязательно, но рожа-то у него тоже так себе – пара что надо – настоящие крепкие отношения на настоящей крепкой дружбе и, главное, никаких поцелуев! Надо брать!»

В этой истории жалко почки.

Для меня вопрос с поцелуями и любыми физическими контактами после состоявшегося разговора закрылся сам собой. Я посчитала, что с учетом сложившихся обстоятельств да с таким понимающим партнером нет смысла лишний раз проговаривать столь очевидные вещи, поэтому мой «возлюбленный» учился методом проб и ошибок. Каждый раз, когда новоиспеченный сердечный друг оказывался, по моему мнению, слишком близко, я пугалась и рефлекторно проделывала одну и ту же излюбленную комбинацию: локтем в правый бок или кулаком в левый. Не то, чтобы у меня была цель избить молодого человека до полусмерти, но любой контакт с человеком, по большому счету, чужим, вызывал во мне настоящий животный ужас.