Я смотрел на Милу, и в её взгляде читалось не только беспокойство, но и желание разобраться, что происходит на самом деле.

В коридоре стало жарко, кто-то открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Я вышел на лестничную площадку, где было тише, и попытался позвонить маме. Телефон долго не соединялся, а потом просто сбросил вызов.

Я вернулся к ребятам, которые обсуждали, что делать дальше.

– Может, это кто-то специально устроил? – предположил Феликс.

– Зачем? – удивился я.

– Не знаю. Может, чтобы проверить, как мы справимся без ИИ.

Мила задумалась.

– Или чтобы показать, что мы слишком зависим от системы.

Я кивнул, понимая, что в её словах есть смысл.

В этот момент по коридору прошёл учитель физкультуры, который обычно не обращал внимания на технологии.

– Вот и хорошо, – сказал он громко, – наконец-то вспомните, как играть в классики без планшетов.

Кто-то засмеялся, но большинство выглядели обеспокоенными.

Я сел на подоконник, глядя на улицу. За окном шёл обычный школьный день: кто-то гулял по двору, родители вели малышей в детский сад, машины спешили по делам. Только внутри школы всё было иначе – будто время остановилось, и никто не знал, что делать дальше.

Мила присела рядом, обняв колени руками.

– Ты когда-нибудь думал, что техника может подвести в самый неожиданный момент?

Я задумался.

– Наверное, нет. Мы привыкли, что всё работает само собой.

Она посмотрела на меня внимательно.

– А если однажды всё исчезнет?

Я не знал, что ответить.

В коридоре стало тише, даже самые шумные ребята замолчали.

Я услышал, как учителя обсуждают, стоит ли отпускать нас домой, если система не восстановится.

Феликс подошёл ко мне.

– Если хочешь, можем попробовать разобраться, что случилось.

Я кивнул, и мы пошли к серверной, где обычно работал администратор.

Дверь была закрыта, но через стекло было видно, что внутри горят только аварийные лампы.

– Похоже, и тут всё зависло, – сказал Феликс.

Я посмотрел на Милу.

– Может, это шанс научиться чему-то новому – без подсказок и автоматических ответов.

Она улыбнулась.

– Может быть.

Я почувствовал, как тревога постепенно сменяется любопытством.

В этот момент по школе раздался сигнал тревоги – короткий, резкий, будто кто-то случайно нажал на кнопку. Все замерли, прислушиваясь к дальнейшим событиям.

Я посмотрел на учителей, которые переглядывались, не зная, что делать.

В этот момент я понял, что впервые за долгое время школа стала по-настоящему живой – не благодаря технологиям, а вопреки им.

Сигнал тревоги прозвучал неожиданно резко, и на несколько секунд в коридоре воцарилась тишина, словно даже стены прислушивались к этому звуку. Учителя переглядывались, кто-то поспешил к окнам, проверяя, не происходит ли чего-то снаружи, а завуч попыталась связаться с администрацией через мобильный, но сеть снова отказала. Я заметил, как у некоторых ребят в глазах мелькнул страх, хотя большинство пытались держаться спокойно, делая вид, что всё происходящее – просто временная неприятность. Мила сжала ремешок рюкзака, её пальцы побелели, но она не сказала ни слова. Я встал рядом, чтобы она почувствовала, что не одна, и мы вместе смотрели, как по коридору медленно проходит директор, стараясь сохранять видимость контроля над ситуацией.

В этот момент из учительской вышел наш математик, доктор Крузе, обычно невозмутимый и строгий, но сейчас он выглядел растерянным. Он громко обратился ко всем:

– Прошу сохранять спокойствие. Сейчас мы выясняем причину сбоя и примем решение, как действовать дальше.

Кто-то из учеников спросил, можно ли выйти на улицу, но Крузе покачал головой:

– Пока оставайтесь в здании.