– Не бойтесь, я тоже буду смотреть, – улыбнулся Часовски.

Юля сомневалась, что ей удастся заснуть после всего пережитого сегодня. Она плотнее затянула все завязки на куртке и легла поближе к костру, свернувшись калачиком.

Сперва ей всё мерещились какие-то монстры, топот копыт и грозное рычание, но треск веток в костре и тепло подействовали на неё успокаивающе, и она, в конце концов, уснула.

Так прошёл их первый день на острове, полном опасностей.

Путники спали тревожно. Юле, Джимми и Ване всю ночь снилось одно и тоже: кто-то за ними гонится и вот-вот схватит. Они по очереди просыпались, но каждый раз Часовски успокаивал друзей и говорил, что это всего лишь сон. Так продолжалось всю ночь, поэтому утром они были вялыми и не выспавшимися.

– Мне всю ночь эти двухголовые волки снились, – тихонько признался Джимми во время завтрака. – Я просыпался и думал, что они уже пришли за нами.

Что снилось Юле, она не помнила – девочка редко запоминала сны. Она только знала, что это было что-то огромное, возможно паук, хотя, кажется, за ночь её разум нафантазировал самых разных монстров, которым не терпелось полакомиться ей и её друзьями.

Позавтракав, путники двинулись дальше.

Окружающий пейзаж ничем не отличался от того, что они видели вчера. Зелени было всё так же мало, а деревья больше не встречались. Всё остальное пространство занимала голая, словно вытоптанная земля и камни разных размеров. Из живности тоже почти никого, лишь иногда можно было заметить пробегавшую ящерку или птицу, кружившую в небе в несбыточной надежде найти себе пропитание. Но это было и к лучшему.

Вскоре они оказались на узенькой тропинке, которая петляя стала подниматься в гору. За несколько часов им так никто и не встретился, хотя иногда до них доносились какие-то звуки, похожие на вой или рычание, но они были еле слышными и существа, издававшие их, были явно очень далеко.

Идти становилось всё труднее и труднее и привалы стали чаще. Даже Каркарра перестала возмущаться, наоборот: она часто сама предлагала разбить лагерь.

Вообще, после недавних событий она смягчилась по отношению к Юле и её друзьям. Было видно, что у неё появилась к ним симпатия, хоть она и не хотела в этом признаваться. Ворона по-прежнему поглядывала на них сурово, однако в речи стало меньше резкости. Но самым главным показателем перемены было её отношение к Ване. Если раньше, особенно вначале, она презирала его за слабость и внешний вид, то теперь общалась с ним дружелюбно, не опускаясь до оскорблений. Похоже, она всё-таки разглядела в нём что-то.

Юля не могла не радоваться этому: наконец-то в их отряде появилась та самая дружеская атмосфера, какая и должна быть. Даже Джимми перестал оттачивать своё остроумие по отношению к вороне, чем он обычно занимался, когда та улетала на разведку. Правда теперь он ругал волшебника.

– Он бы ещё прямо в стадо этих сумасшедших овец нас высадил, – ворчал верблюд. – Почему нельзя было доставить нас поближе к замку Архистага?

– Он же объяснял: его не должны заметить и у него задание от Ариетты, – напомнила ему Юля, хотя и она тоже немного злилась на Номанда, ведь его магия могла бы им очень пригодиться.

И только Часовски смотрел на ворону каким-то странным, задумчивым взглядом.

– Почему ты на неё так смотришь до сих пор? – спросила его как-то Юля.

Они только что разбили лагерь, и ворона в очередной раз полетела на разведку. Детектив замер на месте, провожая её своим проницательно-недоверчивым взглядом, что и подметила девочка.

– Она вроде бы изменилась, перестала быть такой противной, – сказала Юля. – А тебе она всё ещё не нравится?