Один из них поднял наплечник – крупную пластину с золотым гербом клана – и аккуратно уложил на плечо Кэнтаро. Второй крепил пояс с катаной. Третий затягивал широкие обмотки на голенях. На господине был церемониальный наряд – не боевой доспех, а тёмно-синее камисимо с широкими рукавами, украшенное белыми знаками его рода. На поясе – даиси, длинный меч с чёрными лакированными ножнами. Всё это делало его похожим на живое воплощение закона и власти.

Когда они закончили, Кэнтаро подошёл ко мне. Я чуть отступил, боясь даже взглянуть ему в глаза. Он посмотрел на меня сверху вниз, смерил взглядом и хлестнул ладонью по плечу – не грубо, но жёстко.

– Никакой даймё не захочет смотреть на оборванца, – бросил он. – Отмыть его. Побрить. Одеть прилично.

Он махнул рукой, и слуги молча кивнули.

Меня вывели во внутренний сад, к деревянной бане с каменным чаном. Там уже стояла горячая вода.

Я неловко снял свои тряпки – остатки одежды, в которой прибыл сюда. Меня тщательно вымыли – тёплой водой, рисовой губкой, с особой церемониальностью. Казалось, что даже это очищение здесь – часть обряда.

Потом меня усадили, и один из слуг начал осторожно сбривать щетину с моего лица. Я сжал кулаки, но терпел. Сбрив бороду, он вытер лицо мягкой тканью.

Затем мне принесли чистое кимоно – простое, но целое, цвета тёмной охры. Поверх накинули лёгкий хаори с белым гербом, а на пояс заткнули деревянный меч – букен. Настоящее оружие пленнику, конечно, давать не стали.

Я смотрел на своё отражение в воде и не узнавал себя. Чистый. Опрятный. Почти как местный юноша. И в то же время – чужак.

Мы вышли за пределы усадьбы. Господин Кэнтаро сел на своего коня – вороного, с искусно украшенным седлом. Я шёл позади. По бокам его сопровождали четверо самураев – в доспехах, с холодными лицами. Их катаны блестели в утреннем солнце, словно предупреждение.

Я шёл за ними, и всё внутри было сжато. Не от страха – от того, что судьба моя теперь зависела от одного взгляда, одного слова неизвестного даймё.

Сначала казалось, что замок близко – вроде виден уже сквозь деревья, словно рукой подать. Но чем дольше мы шли, тем отчётливее я понимал: он стоит на самом краю деревни, возвышаясь на холме, как каменный страж, охраняющий свои владения. Мы шли больше часа, молча, под палящим солнцем, в сопровождении воинов в доспехах.

Но когда я увидел замок вблизи – у меня буквально перехватило дыхание.

Это не было похоже ни на один замок, который я видел раньше – ни на европейские крепости с зубчатыми башнями, ни на каменные дворцы в России. Передо мной возвышалась архитектура другого мира: многослойная, как веер, величественная и в то же время почти воздушная.

Белоснежные стены замка устремлялись вверх, а крыши, уложенные черепицей в виде выгнутых чешуек, напоминали драконьи крылья. Углы крыш изящно загибались вверх, словно тянулись к небу. На самых верхних ярусах были установлены золотые фигуры – кажется, фантастические рыбы, которых японцы называют "ситайхоко", охраняющие от пожаров.

Мы приближались к главным воротам. Они были колоссальны, укреплены железом, словно созданные не для людей, а для титанов. На стенах стояла охрана – десятки, а может, и сотни солдат в одинаковых доспехах. Они сновали туда-сюда, как муравьи, каждый при деле.

Ворота открывались не сразу – им потребовалось несколько минут, чтобы отодвинуть тяжёлые створки, открыв путь внутрь. Я уже собирался шагнуть, но оказалось, это только первые ворота.

За ними был узкий, тёмный проход, как горло зверя, с бойницами по бокам. На стенах, за решётчатыми окнами, стояли лучники, готовые разрядить стрелы в любого, кто осмелится войти без дозволения. А в конце туннеля – вторые ворота, не менее массивные.