В наши дни практически все, у кого диагностировали клиническую депрессию, лечатся антидепрессантами. В главе 4 («Значение лекарств») речь пойдет о символических значениях, приписываемых приему антидепрессантов. Моя собственная история подтверждает, что, впервые решившись прибегнуть к лекарствам, люди не просто бездумно выполняют предписания врача. На самом деле готовность пациента начать медикаментозное лечение и следовать ему подразумевает широкий процесс переосмысления происходящего, в том числе и вопросов, связанных с приемом препаратов и признанием себя больным, с побочными действиями лекарств и отношением к врачам, с оценкой их профессиональной компетентности и неопределенностью причин собственной проблемы. Большинство моих собеседников первоначально сопротивлялись приему лекарств, но в конечном счете их вынудили к ним прибегнуть, а затем и согласиться с тем, что их проблема имеет биохимическое объяснение. В главе 4 я описываю процесс социализации, посредством которого человек превращается в пациента и в конце концов усваивает медицинский взгляд на природу депрессии.

Глава 5 посвящена «Выживанию и адаптации». Она продолжает и расширяет начатый в главе 3 анализ этапов, связанных с построением идентичности больного. Но если в главе 3 мое внимание сосредоточено на изменениях в сознании и восприятии, происходящих по определенному образцу, по мере того, как человек осмысливает свой психический недуг, то в главе 5 меня интересует действие – то, как человек совладает с болью, которую в итоге именует клинической депрессией. Депрессия накрывает целиком того, кто ею страдает, и эмоциональная боль, как и всякая другая боль, настойчиво требует от него каких-нибудь действий, чтобы облегчить ее. По сути, каждое из 50 интервью, проведенных для этого исследования, от начала до конца представляет собой историю адаптации. С того момента, когда человек признаёт, что с ним что-то не так, он начинает прилагать усилия к тому, чтобы уменьшить свои страдания. Способы, которыми он пытается справиться с болью депрессии и научиться с ней жить, зависят от того, как он понимает ее в данный конкретный момент времени.

Вопросы, затронутые в главе 5, создают задел для обсуждения темы «Семья и друзья» в главе 6. Депрессия – в буквальном смысле заразная болезнь. Она «заражает» всех, кто находится рядом с депрессивным человеком. Чтобы понять опыт депрессии, не в последнюю очередь следует принять во внимание реакцию «нормальных» людей на депрессию своих близких и друзей. Несомненно, очень важной стороной моей депрессии было ее воздействие на мою жену и двоих детей. Последние два десятилетия меня очень беспокоило, как отразилось на взрослении моих детей – сына, которому сейчас 23 года, и 20-летней дочери – пребывание рядом с непредсказуемым, безумно раздражительным и слишком часто недоступным родителем. Поразительно, что от меня не ушла жена. Поскольку моя депрессия – это в равной степени и их история, я решил опросить 10 человек, чья жизнь тоже связана с депрессивными людьми. В главе 6 я попытался изложить феномен депрессии с их точки зрения.

В главе 6 поставлена и более специфическая аналитическая задача – определить границы участия и сочувствия к депрессивному человеку со стороны окружающих. Перед тем, у кого близкий друг или член семьи болен, встает сложная проблема – определить посильную и правильную меру помощи, заботы и сопереживания, которую можно предложить. При недостаточной вовлеченности он рискует не выполнить свои обязательства, при чрезмерной – заразиться унынием и болью больного. Кроме того, я считаю, что мера сочувствия и помощи будет варьироваться в зависимости от социального статуса вовлеченных лиц. Следуя предложенной в предыдущих главах системе представления данных, я рассматриваю в главе 6 четыре «конкретных случая». Эти четыре свидетельства о заботе и преданности помогут выявить различия в требованиях к супругам, родителям, детям и друзьям страдающего от депрессии человека.