Ранее я уже отмечал, что субъектный, эмпирический или личностно-центричный подход к депрессии игнорируется и что это упущение стало одним из мотивов и оснований моего исследования. Но для того, чтобы оно имело социологическую ценность, необходимо нечто большее, чем актуальная тема и задачи познавательного характера. Это хорошая отправная точка, но важность и жизненность научной работы зависят от того, как она теоретически истолковывает исследуемую тему. Осмысление процесса или ситуации требует, как в любой социальной науке, концепции, упорядочивающей факты и размышления.

Анализ, предлагаемый в этой книге, основывается на «теории символического интеракционизма»[91]. Основной принцип символического взаимодействия состоит в том, что все объекты, события и ситуации обретают свое значение в процессе интерпретации их людьми. Значения объектов, событий и ситуаций не встроены в них изначально, а представляют собой продукт нашей реакции на них. В этом отношении весь человеческий опыт есть непрерывное упражнение в смыслообразовании. Социальные психологи допускают, однако, что некоторые социальные ситуации по своей природе более многозначны, чем другие, и, следовательно, их интерпретация требует бóльших усилий. Как показали исследования рассеянного склероза, детской лейкемии и эпилепсии[92], хронические заболевания неустановленного происхождения и с неопределенным исходом особенно трудны для смыслообразования.

Помимо того, что депрессия как предмет изучения притягивает меня в личном плане, она как таковая требует объективной рефлексии по поводу идентичности и личностной трансформации. Вопросы, связанные с происхождением личности, ее влиянием на поведение, ее изменениями с течением времени, – самые важные в социальной психологии. Поскольку депрессия часто отождествляется именно с болезнью личности[93], она представляет собой, по сути, образец, наглядно демонстрирующий, как люди приходят к определению болезни и в соответствии с этим перестраивают потом свою идентичность. Таким образом, основной вопрос, занимающий мои мысли в данной книге, заключается в том, как люди с депрессией осмысливают это, по природе своей неоднозначное и на первый взгляд не поддающееся укрощению, жизненное обстоятельство.

Мне представляется, что любые усилия установить причины депрессии обречены на провал: для этого депрессия слишком сложна. Однако вполне допустимо с помощью социологического исследования узнать, как депрессивные люди пытаются сладить со своей жизнью. Моя собственная биография подтверждает, что жить с депрессией, не строя теорий о ее причинах и способах справиться с ней, невозможно. Следовательно, можно попробовать проанализировать процесс смыслообразования, исходя из того, что сами люди говорят о пересечениях болезни, личности и общества.

Наша жизнь включает в себя периодическую самопереоценку: кто мы и куда идем? Известно высказывание Кьеркегора о том, что жизнь можно понять, лишь оглянувшись назад, но прожить ее нужно, глядя вперед. Хотя мы постоянно себя восстанавливаем, драматические эмоциональные проблемы требуют от нас немалых усилий, чтобы понять, как нас формирует прошлое и чего нам ждать от будущего. Анализ данных в следующих главах показывает, что опыт депрессии в большой степени связан с интерпретацией нашего прошлого «я», привыканием к нынешнему «я» и попытками построить будущее «я», которое будет «работать» лучше. Депрессию, как и другие болезни, изменяющие нашу жизнь, отличают критические или переломные моменты в самовосприятии. Социолог Ансельм Страусс