Поняв, что собеседник более не настроен, продолжать с ним беседу, Саша стал бездумно рассматривать пейзаж, стремительно проносящийся мимо окна автобуса.

Богом забытые деревеньки и сёла, живущие собственным особым ритмом города, бескрайние поля и дремучие еловые леса.

Сколько они ехали, было трудно сказать, время протекало как-то неумолимо стремительно и, в тоже время, очень медленно.

Они подъезжали. Пейзаж Нижегородчины радовал глаз своей незатейливой живописностью, совершенно особой, таящей в себе таинственную атмосферу.

Саша вновь с любопытством взглянул на Николая Павловича.

– Говорят… – медленно проговорил Нестеров, – что нижегородская область таит в себе нечто мистическое и необъяснимое для обычного человеческого понимания… – и Саша усмехнулся.

– И вы в это верите? – со скептизмом спросил он.

– Я скажу только одно, молодой человек, – строго проговорил Николай Павлович, – надо не просто верить, а иметь представление о том, во что веришь! Слепо верить, основываясь на собственные пристрастия и интуицию, не совсем правильно, верить надо в то, с чем сталкивался сам, а домыслы в большинстве случаев противоречат реальным фактам, – и Саша потряс головой, пытаясь понять, кто он такой, этот Николай Павлович Нестеров.

Саша ещё раз ошарашенно взглянул на слишком умного старика, больше походившего на учёного со степенями, чем на прораба и вновь стал рассматривать пролетающие мимо деревья.

Это всё было странно – старая усадьба, этот старик и неведомое чувство, которое охватило Сашу, и от которого он не мог избавиться. Он не понимал, что вообще происходит…

Всё произошло так внезапно и стремительно, вот, он сидит в автобусе с рабочими и едет на работу, хотя работа его никогда не интересовала.

Он вполне мог подзаработать и отдать Василию деньги, но он почему-то послушался и поехал, куда ему предложили.

Отчего-то не хотелось алкоголя, к тому же было как-то тревожно…

Тихая зелёная улочка была наполнена красотами угасающего дня.

Времени было пятнадцать минут десятого, в воздухе витала лёгкая прохлада, и люди, вышедшие из автобуса, с удовольствием вдохнули терпкую вечернюю свежесть.

Завтра им предстояло начать работать, а сегодня они должны были разместиться в небольших вагончиках.

Саша прошёл немного вперёд, минуя густую зелень высоких кустов и часто посаженных берёз, и метрах в ста от села увидел красивый дом с высокой смотровой башней, откуда, он был уверен, должен был открываться великолепный вид на окрестные луга и лес.

Сгорая от любопытства, Саша подошёл ближе, чтобы рассмотреть необычное строение, и отметил, что усадьба в очень плохом состоянии, и, что работы тут предстоит не на один год.

Усадьба была тёмной, частично деревянной, построенной в странном, нетипичном для России стиле эпохи итальянского Ренессанса, как сообщил ему в автобусе Николай Павлович.

Что такое итальянский Ренессанс, Саша не знал, да и слово-то слышал впервые в жизни, но усадьба завораживала его своим внешним обликом, хотя она была немного мрачной…

Прошла неделя.

Работа по расчистке территории шла полным ходом, были выкорчеваны старые засохшие деревья, вырваны с корнем заросли крапивы, которая в изобилии росла во дворе дома.

Сам дом был окружён невысоким забором с кирпичной кладкой у основания, а столбы между прутьями забора являли собой произведение архитектурного искусства ничуть не менее чем, сам дом.

Старинные печи внутри дома были выложены изразцами, на которых были изображены красивые лилии, местами отколотые…

– Какое варварство! – сокрушался прораб Нестеров, – такую красоту разворовали! Ладно, хоть немного осталось…