Надо решиться и уйти от жены. Нет, он не мерзавец, будет денег высылать. Если проект с мамонтом пойдёт, много денег будет. Сразу заплатит, как дань за триста лет. Он совсем не хотел детей. Это её решение. Пусть теперь сама. Два ещё – туда-сюда. Но она третьего решила. Говорит, многодетным поддержка. Так поддержка как гулькин нос, а ввязываешься на всю жизнь! Пётр даже сомневаться стал, не якутка ли его жена. Про якуток чего только не рассказывают. Умны и хитры больно. Говорят, одна завела себе двух мужей. Один был шахтёром. В Нерюнгри на вахту уезжал. А другой добывал золото аккурат в противоположной части – где-то на полюсе холода, на Оймяконе. Каждому говорит, тебе на что тратить? Отдай мне карточку, я тут жить-то как-то должна. А официально замуж не хочет. Говорит, люблю тебя так. Что государство вмешивать? Проклятье мне будет, если я, будучи якуткой, с неякутом жить буду. Родня узнает, проклянёт. А так небо знает и духи знают, зачем нам штамп? Долго мужья-то не пересекались. Даже родить успела. А её родня молчит. Никто и слова не скажет. Как может баба, так и выживает. Так ей мужья на квартиру наработали. Пытались имущество отнять. А нет – куплено вне брака, нечего делить. А ребёнок вообще не от них был. От ещё какого-то другого мужа. Нет, дети – это судьба. Младший бежит, растопырив руки: папка, папочка. Глазёнки блестят: вот для кого он бог-демиург. Старший серьёзнее. Для него папа – просто волшебник: многое может, но не всё. И любит, наверное, он свою Нюру. Стал он жить с ней, если бы не так. Родит, придёт в себя. Поедут они куда-нибудь, где тепло и море. Прошлое не вернуть. Всё это был лишь морок, обманка. Нет давно его Айааны. Пришла чужая женщина, соблазнила и сбежала.

Голос у Айааны жёсткий и острый как нож. Чего мол звонишь, надо будет – сама наберу. Айаана, кричит Пётр в трубку, это из-за тебя японцы же в финансировании отказали. Использовала меня. Я со всей душой. А она отрезала – пить надо меньше. Теперь точно знаю, ты полный научный ноль. Но дам тебе шанс. Будет ДНК – будет финансирование. Пока с корейцами развлекайтесь. А теперь молчи лучше, а то всем расскажу, как ты любовниц по лабораториям водишь да образцы хранишь. Не знаю, кто больше расстроится, жена твоя или профессор.

Вот ведь сучка, сплюнул Антон. Так бы и задушил, будь она рядом. Всегда знал, нельзя якутам доверять. Когда надо – они всё понимают, когда надо – русский язык неродной. Никогда не знаешь, что у них на уме. Тоже мне, дочь шамана.

И тут она решила пустить последнюю пулю. Контрольную. Как найдёшь ядерную ДНК, уточняет, так сразу звони, твоя печаль, как корейцам откажешь, любовничек. Да ещё зачем-то уточнила, как японские коллеги смеялись, когда она им показывала утехи с ним, пьяным и противным. Уж больно он смешно вскликивал. Как медведь, которому лапу капканом прищемило. Целых пять минут кряхтел, чтобы откатиться и захрапеть. Под ногами что-то звякнуло и покатилось. Всё, что осталось, – монетка японская, с дыркой внутри.

Вот и прибыли, – Филипповна запахнулась в норковый палантин. С самолёта их уже встречали: отдельный выход, ослепительные улыбки стаффа, приветственные цветы. Не меньше, чем у членов правительственных делегаций. Филипповна была богиней, что возвращалась на родину. – Владимир, посмотрите на Дальний Восток. Теперь он навсегда ваш. Вернее, наш. Неисповедимы пути, что ни говори. Всё возвращается по спирали. Сама не думала, что вернусь сюда. Тем более так. Опять государство позвало. Теперь уже бесплатными гектарами. Вот уж он, счастливый билетик. Везде, если увидеть, своя выгода.