По сравнению с Пушкиным образ лебедя встречается в стихах последующих поколений русских поэтов значительно реже, за исключением Хлебникова. В стихах Хлебникова лебедь упоминается 60 раз. Семантика этого образа у него существенно расширена: «сияют лебеди, как свечи», думающая «лебяжья чета», «белоснежная змея», пена, облако, небо, ночь, лучи, снежное одеяло, «заря, сверкающая новыми крылами», «духи в белых плащах с монгольскими глазами», «строгая боярыня Бориса Годунова». По существу – целая страна «Лебедия».

Обогащается цветовая палитра образа, наряду с белым, образ лебедя высвечивается алым, багровым, зеленым, золотым, красным, огненным, снежным, черно-желтым цветом.

Вернемся к стихам Пушкина. 18 видов птиц упоминается в его поэтических текстах 1–3 раза. В качестве вида индикатора биосферной поэтики Пушкина может быть использован образ иволги, встречающийся всего один раз, однако в каком качестве! В контексте сопоставления, «соперничества» своего творчества с пением иволги.

Иволга. Образ иволги является большой редкостью у поэтов, не только девятнадцатого, но и двадцатого века. Эпизодически иволга упоминается в стихах Лермонтова («не слышно жалобного пенья пустынной иволги»), Толстого («нам иволги мешали и рокот соловьев»), Ахматовой («иволги кричат в широких кленах»), Хлебникова («и стая иволог летела, как треугольник зорь, на тело»), Есенина («плачет где-то иволга»), Цветаевой («я – иволга, мой голос первый в лесу, после дождя»), Заболоцкого («спой мне, иволга песню пустынную, песню жизни моей»), Чижевского («да задумчивой иволги песнь в голубом отдаленьи несётся»), Комарова («и флейта иволги за рекою не умолкала до темноты»). Дальневосточный поэт Петр Степанович Комаров посвятил иволге отдельное стихотворение

К числу видов индикаторов также может быть отнесена синица.

Другие виды фауны. Рыбы упоминаются около 50 раз. Доминирует – сказочная золотая рыбка.

Другие виды (плотва, форель, щука) упоминаются в стихах не чаще 2 раз.

Если у Пушкина золотая рыбка, как и царевна Лебедь – чудотворцы, то у Кузнецова в двадцатом веке возможность чуда исчезает, рыбка, как и положено рыбам, становится безмолвной.

В этом стихотворении перекличка не только с Пушкиным, но и Тютчевым. В результате трансформируется масштаб, «неистощимые, неисчислимые слезы людские» Тютчева приобретают космический размер моря, с обитающем в нем музой поэта – немой рыбкой.