Король усмехнулся и опустил поднос на стол.

– Может быть. А может, я просто хотел увидеть тебя лишний раз.

– А ты хотел?

– Может и хотел.

Король сел достаточно близко, чтобы Кристина смутилась и уставилась в свою тарелку. В последнее время она не могла отделаться от ощущения, что его внимательные глаза следят за ней везде, даже тогда, когда его не было рядом. Но когда он был, земля уходила из-под ног, как ненадежные тропинки из снов, из-за которых кажется, что вот-вот упадешь. Она четко понимала: он ей нравился.

– Кристина.

Она резко повернулась и замерла. Его лицо так близко, что ее щека почти касалась его щеки. В животе зажглись бенгальские огни. Король тоже замер, но вскоре неуклюже отодвинулся и вскочил с дивана.

– Как работается? Нашла что-нибудь?

Кристина покачала головой. Король отошел к книжным шкафам, затем обошел диван и встал позади нее.

– Думаю, на сегодня хватит. Тебе нужно отдохнуть.

Кристина чувствовала на затылке его взгляд. Он оперся о спинку дивана, и, прежде чем подумать, что делает, Кристина опустила голову на его руку.

– Ты побудешь со мной?

Эти слова вырвались с естественной легкостью, но, осознав, что она сказала, Кристина выпрямилась и уставилась в свою тарелку. Щеки горели.

– Конечно.

Голос Короля звучал удивленно, но он явно был доволен. Кристина сразу же сменила тему.

– Я давно хотела спросить, кто изображен на том портрете.

Ей показалось, что Король вздрогнул. Он подошел к столику со свечами. Взяв черного короля с шахматной доски, он повертел его в руках и поставил на место.

– Прости, если лезу не в свое дело, – сказала Кристина.

Король покачал головой.

– Все нормально. Это мой отец.

– Он умер, да?

– Его убили.

Кристина подошла к нему. Ей хотелось коснуться его плеча, но она не решалась. Король провел пальцем по краю доски, и Кристина невольно залюбовалась его руками. Большие, раза в два больше ее собственных, и при этом изящные.

– Ты говорил, что он построил это место.

– Да. Когда мне было двенадцать, отец продал все, что имел, и купил эту землю. Я сам до сих пор не понимаю, почему. Знаю только, что он хотел искупить вину.

– Вину?

– Мой отец когда-то владел компанией «Медисол». Это крупная фармацевтическая компания в свое время. Достаточно успешная, чтобы привлечь внимание тех, кто привык наживать состояние грубой силой. Времена были такие. Сначала они просто хотели денег, потом решили отобрать все целиком. Я помню, как они врывались к нам домой, колотили все вокруг… Незадолго до этого мама умерла от рака, отец и так был подавлен…

– Мне очень жаль…

– Забудь. Это было слишком давно. В конце концов отец не выдержал и отдал им все. А они за год умудрились спустить дело его жизни. Начали экономить на испытаниях, использовать непроверенные компоненты и покупать сертификаты. Иногда просто наполняли ампулы физраствором. В итоге из-за одной бракованной партии противовоспалительных препаратов погибли десятки человек. Состав оказался токсичным. Отец винил себя. Продал все: дом, несколько квартир, машин, мамины драгоценности… Она была из богатой семьи, и он многое получил в наследство после ее смерти. Он продал все, что смог, и часть денег раздал родственникам погибших.

– Но ведь он не виноват…

– Наверное, он понимал это, но все равно не мог себе простить. Понимал, что ничего не сможет исправить, поэтому и создал Подземелье на оставшиеся деньги. Чтобы бороться с несправедливостью.