– Тебе померещилось, прелестница. Но в каком-то смысле я и правда не один, если хочешь, покажу, с кем я пришел поздравить тебя с днем твоей свадьбы так, чтобы тебе этот день запомнился.

– Значит, я была права, вас двое! – Теодора захихикала и глазами дала понять, что не против взглянуть на того, второго. Просить о таких вещах в подобной ситуации – верх нелепости – гость был представлен незамедлительно и округлившиеся глаза Теодоры означали – ей все понравилось, и она не прочь продолжить знакомство. Вышла небольшая заминка, но бес пнул мужчину в спину и тот рухнул на Теодору, едва успев опереться на выставленные вперед руки.

– «Какого …» – возмутился такой дерзостью он, но рука Теодоры перенесла его в другую реальность, в которой все трое вмиг стали добрыми друзьями и партнерами. За одним совместным «распитием нектара» последовал второй, потом третий и еще несколько раз. В какой-то момент муж Теодоры открыл глаза, но бес был начеку – точный удар между глаз уложил его ровно настолько, насколько было нужно.

Феодор открыл глаза и понял, что он в кустах и один. Осмотрелся – никаких признаков жены, которую он смутно помнил, поблизости не оказалось.

– «Наверное совершает омовение», – подумал муж, – "Поспешу к ней, чтобы присоединиться. Глядишь и сотворим что-нибудь в присутствии рабынь, говорят, заводит очень…»

Однако ни в этот день, ни в другой Феодору пообщаться с молодой женой не удалось. Теодора вдруг замкнулась в себе и всякий раз, когда он просился в ее покои или звал к себе, получал отказ. Все было корректно – «Кровит», «Приболела», «Ушла к родителям, там заночую со служанкой, забыла предупредить» и т.п.

После бурной брачной ночи и утра Теодора вышла на прогулку и встретила знакомую игуменью. Та окинула Теодору оценивающим взглядом, поздравила с важным событием и спросила:

– Твои чувства чисты, Теодора? Или ты уже провинилась перед мужем, оскорбив его доверие?

Теодора вспыхнула, как пламя, даже щеки защипало от прилившей крови.

– «Опять она и все знает! Но откуда?!»

– Поживи с мое, дитя, научишься видеть то, что скрывают человеческие лица – душу. Когда ей не по себе, вокруг головы образуется свечение, похожее на нимб, только он темный и от него на лицо падает тень. Ее-то я и увидела. Никаких тайн, только жизненный опыт и знание природы греха.

Теодора ошарашенно молчала, не зная, что делать – бежать или спросить, о чем знать, если честно, не хотела. Но она не успела сделать шаг – игуменья за секунду до этого ловко ухватила ее за руку.

– Торопишься, дитя мое? Позволь мне еще кое-что тебе рассказать. Просто так, вдруг пригодится.. Для начала давай познакомимся. Я мать Изабо.

– Мне все равно! Даже не знаю, надо ли мне вас слушать?

– Не попробуешь – не узнаешь. Твое любопытство уже увлекло тебя по дороге, в конце которой не ждет ничего хорошего, поверь мне, Теодора. Ты не всегда будешь молодой, красивой и желанной. Наступит время, когда ты не заинтересуешь даже раба, разве что заставишь его лечь с тобой.

– А мой муж? – Теодора пробовала защищаться.

– Ему ты станешь не нужна еще раньше, такова тайна супружества, которую все знают, но, чтобы не казаться одураченными, держат в секрете и врут.

– Ну, значит надо все испробовать сейчас, чтобы потом не тянуло никуда. А потом детей нарожать…

– Еще одно заблуждение. Страсть и блуд – такое блюдо, которое приедается быстро, а стоит отказаться, хочется снова. Если ты думаешь, что остепенишься и посвятишь себя семье и детям, ты обманываешь сама. Как начнешь, так и продолжишь! Поверь моему опыту, я всяких насмотрелась в нашем монастыре – люди придумывали себе разные оправдания своего падения, но ни одно из них не избавляло от последствий.