‒ Привет! А ты почему здесь?

‒ Твоя секретарша мне сказала, что сегодня ты будешь дома, ‒ пояснила Кристина, поначалу вполне спокойно, но на слове «дома» сделала многозначительное ударение. ‒ Хотела устроить тебе сюрприз. Но ты, похоже, меня опередил. И превзошёл. ‒ Она указала рукой на исчезающих за дверью девчонок. ‒ Кто это?

Марат послушно посмотрел в нужном направлении и невинно сообщил:

‒ Моя дочь с подругой.

Кристина с сомнением нахмурилась.

‒ Кто?

‒ Дочь, ‒ подтвердил Марат, выдав самую подходящую для такого случая наивно-милую улыбку.

‒ Как интересно, ‒ поджала губы Кристина. ‒ А почему я ни разу не слышала о её существовании?

‒ Я и сам о ней недавно узнал. Оказалось не меньшим сюрпризом.

Кристина задумалась. Чем она была хороша, так это тем, что не торопилась мгновенно устраивать сцены по поводу и без. Реально сначала предпочитала разобраться и понять.

‒ И долго она будет у тебя гостить?

А раз так, лучше ответить честно.

‒ Она не в гости. Она жить. Насовсем.

‒ Насовсем, ‒ повторила Кристина, дополнила выразительным: ‒ Угу.  А мама её ‒ тоже сейчас появится? И тоже жить, тоже насовсем?

‒ Нет. Она умерла несколько дней назад, ‒ опять по-честному ответил Марат, и сразу выражение на лице Кристины перестало быть таким театрально-нарочитым, и слова прозвучали совсем по-другому, естественно и просто:

‒ И ты никак не мог мне обо всём этом чуть пораньше рассказать?

Он раскаянно вздохнул.

‒ Момента подходящего не нашлось. Зато теперь ты всё знаешь. И что думаешь?

‒ Я думаю, ‒ сбивчиво проговорила Кристина, ‒ да, если честно, я думаю и думала. Про нас с тобой. Но представляла всё совсем по-другому. Я, конечно, не против детей. Даже очень не против. Я, наоборот, как раз за то, чтобы дети были. У нас с тобой. Но наши дети. Понимаешь, Марат? Наши, общие. И как раз…

Она почему-то замялась, слишком странно замялась, и Марата вдруг осенило, словно сильный порыв ветра налетел, сбил дыхание да так, что еле удалось произнести:

‒ Ты-ы-ы, что ‒ беременна?

Капец. Ну, только этого сейчас не хватало. Для полного счастья. Дети, дети, дети…

‒ Нет, ‒ замотала головой Кристина. ‒ Я другое имела в виду. Что как раз об этом и хотела поговорить. И…

‒ Слава богу, ‒ не дослушав, с облегчением выдохнул Марат.

Кристина вскинула брови, уставилась на него озадаченно.

‒ Слава богу? Вот именно «слава богу»? И больше тебе нечего сказать?

Он поспешно изобразил улыбку.

‒ Крис, ну, Крис. Ну, ты же понимаешь, в данный момент я не совсем хорошо соображаю. Голова другим занята. И лишние заморочки, вот именно сейчас, ну, совсем не вовремя. Вот совсем. А ты тут с такими серьёзными разговорами. Ну сама пойми.

Наклонив голову и не открывая рта, Кристина выдала звук, одновременно напоминающий «у» и «ы», весьма неразборчивый, но явно говоривший о том, что в ситуации она разобралась и, действительно, всё поняла, даже более чем поняла.

‒ Отлично! ‒ чётко, почти по слогам выговорила она. ‒ Тогда избавлю тебя от лишних заморочек. Не буду больше мешать. Всем вам не буду мешать. ‒ Не прощаясь, развернулась и торопливо зашагала к воротам.

Если она рассчитывала, что Марат кинется за ней вдогонку, она ошиблась. Нет, ему, конечно, было не совсем наплевать (хотя и неожиданно поразило, что в их отношениях Кристина видела какие-то серьёзные перспективы), но реально ведь ‒ не до этого сейчас. 

Марат проводил её взглядом, затем равнодушно махнул рукой, отложив на потом, и двинулся к фургону. Спросил у вылезающего из кузова грузчика:

‒ Много ещё?

‒ Да в принципе, всё уже, ‒ доложился тот. ‒ Вот, последние коробки.

Подхватил одну, Марат забрал оставшуюся.