Солнце вовсю сияло, небо лазурное, чистое, август, лето, жара, а они ‒ на кладбище. Марат, Алина и с ней, конечно, верная подруга Лера, и её мама ‒ Женя, с которой Марат познакомился несколькими днями раньше, само собой, в больнице у Галки.

Почти сразу отношения между ними установились простые, приятельские, словно давно друг друга знали. Но, как позже выяснилось, действительно и знали, и давно ‒ когда-то в одной школе учились, только с пятилетней разницей. И ещё выяснилось, что Женя единственная из посторонних, была в курсе личности Алининого отца.

‒ То есть никто не в курсе, а ты ‒ в курсе? ‒ уточнил Марат, в ответ Лерина мама развела руками, подтвердила, тоже немного удивлённая:

‒ Да. Вот как-то смогла, выудила у Гали. Да и такие секреты трудно в себе держать, чтобы уж совсем-совсем никому. А мы же ещё с колясками вместе гуляли. Дом один, двор один. И школа в прошлом одна. Хотя и самой догадаться было не трудно. По тем временам для Гали, помимо тебя, других парней не существовало.

Марат на последнее её замечание ничего говорить не стал, опять спросил:

‒ А меня тоже помнишь?

Женя честно задумалась, затем выдала:

‒ Ну так, смутно. Вне школы мы с тобой не пересекались. А пока учились, я совсем-то уж мелкотой не интересовалась. А по тем меркам ты меня намного младше был. ‒ И добавила, улыбнувшись: ‒ Хотя вроде уже тогда звездил.

Но сейчас они молчали, стояли вчетвером в ажурной тени высоких тополей. Кроме них набралось ещё несколько человек, совершенно незнакомых Марату тёток ‒ то ли дальние родственницы, то ли сердобольные соседки. Вот они сочувственно пускали слезу, а больше никто не плакал, даже Алина. Она походила на тонкую высохшую травинку, чуть склонившуюся к земле ‒ застывшая, хрупкая, неестественно тихая.

Потом, когда уже вышли за ворота, Марат приблизился к дочери, осторожно спросил:

‒ Ну что, теперь ты ко мне? ‒ До сих пор не особо представляя, как это вообще будет выглядеть.

Придётся же, наверное, забрать из нынешней её квартиры одежду, ещё что-то нужное. Но Алина, похоже, представляла ещё меньше. Она резко вскинула голову, глянула затравленным зверьком.

‒ Пусть у нас ещё ненадолго останется, ‒ вмешалась Лерина мама, обняла девочку за плечи. ‒ Хотя бы на пару дней. Пока эмоции поулягутся.

Алина прижалась к ней, Марат подумал, будто от него спряталась.

‒ Уверена? ‒ спросил.

Он-то тоже не против, совсем как Алина, только ему прятаться не у кого. Да он бы и не стал ‒ решил же, не сказать, что на все сто процентов осознанно-добровольно, но не суть важно. Он от слов своих никогда не отступал, даже если поначалу никакой уверенности и банально страшно. Как-то справлялся же после.

Женя кивнула.

‒ Да и время нужно ‒ вещи собрать. Пока ж не до этого было. А быстро не получится. Так что ‒ как раз денька два. Да и тебе, наверное, надо комнату приготовить.

Точно же ‒ комнату. А Марат над этим не особо задумывался. Хотя она и сейчас не пустая, гостевая спальня ‒ кровать есть, шкаф есть, но они такие… Не в смысле дешёвые или старые, но просто самые нормальные, стандартные, на его вкус, весьма далёкий от девчачьего. А ведь Алине сейчас наверняка не до хождения по магазинам.

‒ Можно же и мебель забрать, ‒ внезапно вклинилась Лера, предложила осторожно.

Марат глянул на неё благодарно ‒ умница. Наверняка так действительно лучше и легче: не только переехать самой в совершенно незнакомое место, но и захватить с собой хотя бы часть привычного мира.

‒ Так и сделаем, ‒ с облегчением заключил Марат, потом опомнился. ‒ Алин, если, конечно, ты согласна.

Она не возразила, но, кажется, просто потому что ей было всё равно. Да и ладно, тут всё понятно. Ей сейчас не до чего, примет, не задумываясь, всё, что за неё решат другие. Марат подвёз Женю и девочек до самого подъезда, а когда прощались, произнёс: