Бросилась к ней и, не обращая внимание на окрики Любови Валентиновны, сдавила девочку в объятиях, прижала к себе.

- Вы что творите? Немедленно прекратите! Мы так не договаривались! Никаких физических контактов! Вы напугаете ребенка! Я сейчас охрану позову!

К черту ее, пусть орет, пусть зовет кого угодно. Это же моя Дашка. Моя маленькая.

- Знаешь, кто я? Знаешь? - шепчу, как заведенная, поглаживая тонкие волосики обеими руками.

Кивает и ладошками мои кисти сжимает.

- Сестра моя ты.

- Дааа, дааа, - и из глаз слезы катятся, - нашла тебя и никому не отдам.

- Быстро уходите! Немедленно!

Прыгает сзади методист. А я не могу налюбоваться, и она на меня смотрит.

- Михася… ты Михася.

Так она меня называла. Михася. Помниит! Боже! Она меня помнит! Всего два с половиной годика ей было. А она помнит. И я себя помню в ее возрасте, помню, как у отца на шее сидела в зоопарке и пони с руки кормила. У нас даже фото было такое, и там дата стояла.

- Давайте. На выход. Сейчас заведующая придет, а я права не имела впускать вас. В следующий раз с разрешением и службы опеки приходите.

Словно в ответ на ее слова мадам заведующая появилась в дверном проеме, злая, как фурия.

- Это что такое? Кто ее сюда впустил!

Обхватила личико Даши обеими руками.

- Я вернусь. Я тебя тут не оставлю и заберу, слышишь? Главное, что нашла тебя. Заберу. Обещаю. И скоро в гости приду.

Кивает, а сама крепко держит мои руки. Не выпускает.

- Заберу. Немного времени займет, но я заберу. Со мной жить будешь. У меня малышка есть. Будешь нянчить.

 Пытаюсь освободиться, но она не дает, изо всех сил вцепилась.

- Не уходи. Не уходи. – бормочет и крепко держится. - Они меня отдадут. Не уходи. Не хочу к тем… не уходи. Они страшные. Они плохие. Не уходи… пожалуйста!

- Так. А ну успокойся! Убери руки. Не то будешь наказана! И вы, убирайтесь. И без разрешения больше не приходить.

Заведующая схватила Дашу под тонкий локоток и дернула к себе.

- Я клянусь. Я разрешила только издалека посмотреть, а она бросилась, как ненормальная.

Методист скакала рядом с заведующей, бежала следом, а та тащила под локоть Дашу, которая оборачивалась мне вслед с такой невыносимой тоской во взгляде, что мне хотелось сдохнуть.

Уже на улице не выдержала и разрыдалась. Не могла сдержать слез. Меня трясло от понимания, сколько всего пережила моя малышка, как вообще выжила в этом аду с этими чокнутыми садистками, которые пытаются продать ее подороже. Ничего. Я никому ее не отдам. Я буду за нее сражаться и заберу себе.

У меня есть еще один вариант. Самый крайний. Самый нежелательный для меня… Но я им воспользуюсь, если потребуется.

Посмотрела на часы – нужно спешить в универ, иначе опоздаю на пару, а у нас сегодня с районо комиссия, будут сидеть в аудитории вместе с ректором. Вытерла слезы ладонями, посмотрела на серое, унылое здание. Один его вид заставлял все внутри содрогнуться. Не может быть благополучной страна, где дети сидят в питомниках и ими торгуют, как на рынке. Даже за свидание надо платить.

В универ приехала за десять минут до начала пары, быстро поднялась по широкой лестнице, успев взглянуть в большое зеркало в пролете между этажами и поправить прическу. На мне строгое, аккуратное голубое платье и туфли лодочки. Я тщательно и долго подбирала наряд, чтобы не выглядеть ни совсем девчонкой, ни чопорной. На это платье я долго копила деньги, и оно было единственным нарядным из моего гардероба.

На какие-то доли секунд стало страшно, что не справлюсь, но я прогнала прочь эти мысли и медленно выдохнула перед зеркалом, повторяя про себя приветствие студентам и начальству. У меня получится.