Парень неловко отвел мою руку в сторону и покраснев, пробормотал:

- Что за чушь ты несешь? Пока падала головой что ли об выступ приложилась? Хоть знаешь с кем разговариваешь?

- Знаю, – изрекла я, одновременно шаря по своим карманам на платье. – С самым настоящим грубияном.

Выудив на свет платок, протянула его незнакомцу:

- На держи. В отличии от меня, ты точно проехался лицом пока летел. У тебя на щеке грязь…

- Я не свалился! – взвился он. – Отсюда просто вид отменный. Я сам спустился. Сам! Ясно?

- Ну яснее не бывает, – хмыкнула в ответ. - Вид-то и правда чудесный.

Внизу - смерть, а сверху - отвесная скала. Так бы и наслаждалась всю оставшуюся жизнь, явно короткую.

Устав держать руку на весу, я дотронулась до его подбородка, бесцеремонно поворачивая лицо парня в свою сторону. И зажатым в пальцах платком начала оттирать грязь с его щеки.

- Ты что творишь? – ошарашенно спросил тот. Лицо мальчишки снова покраснело. Выглядел при этом он так удивленно, беззащитно и мило, что не выдержав я рассмеялась.

- У-убери свои руки!

Несмотря на грубую фразу, сказанную тихим шепотом, мой приятель по несчастью не спешил от меня отстраняться или как-либо еще выражать свой протест. Скорее наоборот - растерялся. Тем не менее, я всучила ему свой платок, указав на пятно, украшавшее его шею, и произнесла:

- Вытри еще вот здесь.

Но вместо того, чтобы последовать совету, он некоторое время отрешённо рассматривал лоскут ткани, зажатый в его пальцах. Простой, ничем не примечательный и уже не совсем чисто белый. С кривыми узорами в виде моих инициалов.

Что поделать, в искусной вышивке я так же не блистала, как и в этикете.

Некоторое время мы сидели в молчании, отвернувшись друг от друга в разные стороны. Словно два нахохлившихся цыпленка, на жёрдочке, коей стал небольшой выступ над долиной, на котором нас свела судьба.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовые тона. И от вида, открывающегося взору, я не знала, от чего больше у меня замирало дыхание: от красоты или же от страха. Ведь этот небольшой клочок уступа под нами был единственным, что отделял нас от острых валунов у подножия пологой скалы.

Меня наверняка будут искать. Но здесь ли? Вряд ли кто-то из слуг либо охраны поместья осмелятся пересечь границу. А значит, я могу остаться тут навечно…

От не радужных мыслей тело прошибло дрожью. Поежившись, обвила руками колени, стараясь хоть немного поймать, ускользающее с закатными лучами, тепло.

Со стороны соседа послышалось шуршание, и на мои плечи, приятной тяжестью, лёг камзол. Ткань, согретая теплом чужого тела, мягко укутала, а терпкие нотки чего-то незнакомого проникли в легкие, неожиданно даруя надежду и спокойствие…

Я не одна.

- Скажи, - голос дрогнул. – Кто-нибудь знает куда ты пошел? Тебя ведь будут искать, правда?

- Я же говорил, что спустился сам! И вообще, драконы с гор не падают…

Ага… плавно соскальзывают. Хотя, судя по дыре на дорогом камзоле, не так уж и плавно. Я более внимательно взглянула на случайного товарища по несчастью и, фыркнув, сказала:

- Дракон? Ну да конечно… Почему бы в таком случае тебе не отрастить крылья и не улететь отсюда?

- С чего я должен улетать? – надменно заявил этот мальчишка. - Я еще полностью не налюбовался видами.

Снова фыркнув на подобное высказывание, плотнее укуталась в ткань. Нравится ему выделываться, что ж пусть дальше продолжает. Посмотрим, насколько его хватит. Здесь на границах теплый день, довольно быстро сменяется весьма прохладной ночью. Скоро он пожалеет, что так опрометчиво отдал мне свой пиджак, сам оставшись в тонкой рубашке. Та, к слову, льнула к щуплому телу, подчеркивая чересчур аристократичную худобу.