Марина успокоилась и больше не поднимала эту тему. Казалось, жизнь наладилась. Они с Андреем увлеклись предстоящим путешествием, и тучи потихоньку разошлись. А потом был тот жуткий вечер в кафе и эти ужасные слова. Выходит, Алинка была права. А Марина слепая курица, которая ничего не знает и ничего не понимает в жизни. Не знает, не понимает, и непонятно, будет ли когда-нибудь знать и понимать.

*****

Где-то рядом тренькал ее мобильный. Очень настойчиво и властно, но вылезать из постели не хотелось. Пусть тренькает себе на здоровье.

– Господи, Мариша, ну что это такое? – недовольно зашептала заспанная Нина Алексеевна, появляясь в дверях и держа в руках Маринину сумку. – Звенит и звенит твоя тарахтелка, кто там может быть? Время шесть утра, а сегодня суббота. Скажи им, чтоб не звонили так рано!

– Чего случилось-то? – проснулась Ольга и высунула бледную мордочку из-под одеяла.

– Что там, Марин? – заглянул в комнату перепуганный Игорь Ильич.

В коридоре послышались тяжелые шаги бабушки. Проснулся весь дом. Все, кроме Даньки, который спокойно спал, поджав кулачки к подбородку.

Марина потянулась к сумке, достала телефон, и только потом поняла, что это звонит будильник. Ее сумасшедший будильник, который позавчера она завела на шесть утра, чтобы успеть сделать все дела, собрать вещи, днем выехать за город и не попасть в пробку.

– Ну? – Нина Алексеевна нависала над ней, стремясь узнать, какие еще неприятности могут начаться в шесть утра в субботний день.

– Мам, это будильник.

– Дурдом, – шепотом констатировала Нина Алексеевна.

– Что там такое, Нина? – Марья Семеновна, Игорь Ильич и кошка Машка заглядывали в дверь из коридора.

– Будильник! – так же шепотом выразила свое негодование Нина Алексеевна. – Идите спать!

Но спать никто не пошел. Ольга таращилась в потолок и тихо вздыхала, думая о чем-то своем, в комнате родителей скрипели половицы. Бабушка прошлепала на кухню и включила телевизор. Вскоре зашумела вода в ванной, загремели тарелки, чашки, и в доме началось утро.

– Марусь, ты спишь?

– Нет, – ответил Марина, и открыла глаза.

– Что, Марусь, любви-то не бывает?

Хорошее начало для субботнего утра. В шесть часов и разговоры о любви. Вернее о том, что ее не бывает.

– Конечно, бывает, – Марина старалась придать своему голосу как можно больше уверенности.

– Но проходит, да? – не унималась Ольга.

А кто ее знает, куда она девается, эта любовь. Если бы Марина знала ответ на этот вопрос! Раньше она была уверена, что любовь – это когда раз и на всю жизнь, и чтобы вместе до старости, до лавочки у подъезда и до совместных воспоминаний о Петьках, Машках и Сережках, которых уже давно нет в живых. А сейчас она совершенно ничего не знала и точно могла сказать лишь одно – между ней и Андреем любовь была, а вот куда она делась потом, неизвестно. В этом Марина еще не разобралась

– Марусь, ну!

– Что?

– Любовь-то проходит?

– Не знаю, – честно ответила Марина.

– Вот и я не знаю, – по-взрослому вздохнула Ольга.

Повисла пауза, и Марина улыбнулась. У них с Ольгой разница в тринадцать лет, и обе совершенно ничего не знают о любви. «Если не знаешь, это хорошо» – так говорила бабушка, когда Марина была совсем маленькой. – «Значит, все еще впереди».

*****

Трамвайчик звенел и трясся, раскачиваясь из стороны в сторону. Первая остановка, вторая, и снова «осторожно, двери закрываются». Очень медленно он объезжал старый район, захватывая сонных пассажиров, которым срочно понадобилось куда-то ехать в этот ранний час субботнего дня.

– Незачем гонять машину, – говорила Нина Алексеевна, когда за завтраком было принято решение купить для Даньки маленький раздвижной диванчик. – Тут ехать-то всего пять остановок. Ничего, не развалишься, съездишь на трамвае, все равно доставку нанимать. Деньги сейчас надо экономить.