– Сестра сделай ему заморозку.

Та сделала. Потом хирург выждал несколько минут. И огромный кулак, с мою голову, с маленькими кусачками появился перед моим ртом. Резкая сильная боль с лева и кусок мяса из моего рта появился в металлической чашке. Кровь заполнила мой рот, и я начал ей захлёбываться. Мне подставили ко рту металлическую чашку, и она наполнилась кровью. Испуганный хирург сказал, что заморозка не подействовала, и сестра сделала ещё укол. Хирург заставлял меня открывать рот и сплёвывать кровь в новую чашку. Только спустя некоторое время рот окаменел. Хирург, спросил меня:

– Голова не кружится?

В этот момент я уже не смог произнести ни слова, а только, покачал головой из стороны в сторону. Наверное, подействовала двойная норма заморозки. С помощью хирурга мне удалось раскрыть рот по шире, и второй кусок мяса появился в моей чашке. Но я совсем не почувствовал боли, да и кровь совсем не шла.

– Ты малыш мужиком оказался, как ты нас напугал?

Признался мне хирург. А матери сказал:

– Такую замедленную реакцию на заморозку встречаю впервые. Представляю какую боль он испытал. Организм у него крепкий столько крови потерял, а в сознании.

Через час мы уже ехали пригородным поездом домой. Дома, наконец, отошла заморозка, но лёгкое кровотечение с левой стороны опять возобновилось. Не прекратилось оно и на второй, и на третий день. Впервые в жизни я почувствовал слабость, и мне вызвали скорую. Скорая помощь, сразу, увезла меня в райцентр в город Щучин. Там меня осмотрел ЛОР, старичок с седой бородкой выругался и сказал:

– Руки у хирурга кривые, слева задет какой-то сосудик, который без операции и процедур сам не зарастёт, а такие операции только в Минск делают. Потом он отругал маму и того врача который, направил меня на операцию. Он куда – то позвонил, вызвал вторую скорую и меня увезли в Минск.

На следующий день мне сделали повторную операцию и ещё больше месяца лечили моё горло. Хирург невысокий мужичок лет пятидесяти, оказывается, был доктором медицины, и раз в неделю приводил ко мне своих студентов, рассказывал, как коряво мне сделали операцию и во, что это вылилось.

– Операция не игрушка, её нужно назначать в крайних обстоятельствах, когда болезнь не поддаётся лечению, когда нахождение больного органа в организме не совместимо с жизнью больного. Природа не глупа и ненужные органы не будет закладывать в человеческий организм.

Потом я от него получал три плитки гематогена, и он обязывал меня съесть их до следующего визита. А при выписке врач мне сказал:

– Как смогли с Божьей помощью твои раны мы залечили, но живи сейчас осторожно, ты надолго потерял свой иммунитет.

И оказался прав. Через год я разогретый после футбола обмылся, как обычно, холодной водой из колодца до пояса и неожиданно заболел острой формой ревматизма. Эта страшная болезнь поразила все мои внутренние органы, сосуды, сердце, почки, печень, суставы. У меня была очень высокая температура, за сорок градусов. Более недели её не могли сбить, и всё же сбили, но до тридцати восьми, и я ещё месяц жил с такой температурой. Руки, ноги у меня распухли, отекли, я не мог ими пошевелить, а не то, что ходить. Отец носил меня на горшок. На меня было страшно смотреть. Врач ревматолог, который меня наблюдал, лечил меня таблетками: аспирином и стрептоцидом. Неделю колол уколы, сбивал температуру, да всё слушал сердце и считал пульс. Говорил, что очень высокая тахикардия, больше ста пятидесяти ударов в минуту. Врач каждый день ездил с Лиды, делал мне уколы, пока не сбил температуру. Класть меня в больницу он не посоветовал, родителям сказал: