Подаренная жизнь Виктор Винничек

В шестьдесят шесть лет я получил приглашение пройти диспансеризацию от страховой инспекции в железнодорожной узловой больнице. На пенсии я уже восемь лет и лет десять, я не проходил медкомиссию. Я попал под сокращение в пятьдесят семь лет. Год пробыл на бирже. Потом оформил пенсию. Работал я с четырнадцати лет. Начинал рабочим связи.

В 1974 году окончил БИИЖТ и получил специальность инженер-строитель. Уехал по распределению в Куйбышев и всю дальнейшую трудовую жизнь занимался строительством. Отслужил в армии. Всю жизнь отработал в одном министерстве МПС, потом нас добровольно принудительно передали в ОАО «РЖД». В тресте, как и в институте, я был на хорошем счету и в случае необходимости меня перебрасывали на самые ответственные участки работы. Работать мастером, прорабом, начальником участка. В двадцать семь лет меня уже назначили работать главным инженером строительного управления и перевели в Пензу в СМП-536 .

Даже в армии, после прохождения курса молодого бойца, после принятия присяги, меня солдатика с роты связи забрал к себе в округ полковник Пугачев Валентин Иванович. Произошло это чисто случайно. Меня салагу бросили к дембелям на строительство нового типового командного передающего узла связи дивизии ПВО. Его строили два года до этого, и никак не смогли собрать даже каркас из бетонных арок. Призвали меня служить в знаменитую на весь Союз дивизию, воины которой в своё время сбили американский самолёт-шпион с лётчиком Пауэрсом. Узел строили на самом высоком холме в этой местности. Мы солдатики делали дурную работу, в котловане на глубине десять метров копали глинистый грунт по колено в воде под фундамент, для бетонных арок. Отрытая траншея на утро заполнялась глинистой жижей, и мы снова начинали её копать, не успев засыпать щебень под основание для фундамента, тем более выполнить цементную стяжку.

Мне стало жалко командира передающего центра капитана Машнова Игоря Николаевича, и всю его команду. Ей кроме строительства приходилось нести на своих плечах ещё и боевое дежурство. Все «дембеля» были с Прибалтики, они уже полгода не несли боевого дежурства, их не брали в наряды. Дембеля потеряли всякую надежду, уйти в первой партии домой, потому что проваливали дембельский аккордный наряд по вводу объекта. Выглядели они уставшими и злыми. Ежедневный тяжёлый труд, однотипная еда из каш, дополнительный паёк из банки говяжьей тушёнки и не ограниченный сон, превратили их из заморенных в подземелье бойцов роты связи, в настоящих Гераклов. Уставшие " деды" ложились в кровать сразу после ужина, и не ходили даже на вечернее построение. Ящики с оборудованием полгода лежали под навесом. Капитан Машнов Игорь Николаевич, как то на утреннем разводе заявил:

– Я вам создал все условия, а вы меня под монастырь подводите.

После этих слов я решил помочь капитану. Ведь в случае срыва сроков ввода, он первый попадал под раздачу. Капитан был человек семейный. Говорили, что он рано женился, у капитана было два мальчика. Его семья жила в военном городке в трёх километрах от части, а капитан только два раза в неделю бывал дома, большее у него не получалось. Игорь Николаевич окончил среднюю школу, где-то в Алтайском посёлке и сразу поступил в училище связи. Он честно нёс службу, был командиром передающего центра, занимал майорскую должность. Игорь Николаевич мужщина крепкого телосложения, но невысокого роста. Он поддерживал в части дисциплину, если наказывал то за дело. Все уважали и любили его, но и не на шутку побаивались, особенно младшие офицеры и прапорщики. Я искал удобный случай для разговора. Однажды после обеда в столовой нас отпустили на отдых на двадцать минут. Я увидел, что в одной из беседок сидит капитан и нервно курит, меняя одну папиросу за второй. В такие минуты ему лучше не попадаться на глаза, так говорили старослужащие. Поэтому в беседках никого не было. При настроении он сам подходил к нам, присаживался покурить, интересовался, не обижают ли нас старослужащие.

Но я решился.

– Товарищ капитан, разрешите, обратится!

Выпалил я, и отдал честь.

– Что случилось?

– Ничего. Просто я знаю, как ускорить работы по строительству нового узла связи.

– Ты кто?

– Рядовой Солнечный.

– Докладывай рядовой Солнечный.

– Нужно понизить уровень грунтовых вод хотя бы на период работы. Для этого по периметру здания нужно проложить дренажную канализацию, собрать всю воду в приёмный колодец и откачивать её на поверхность насосом, она сама дальше уйдёт по склону. Канализацию выполнить из асбестоцементных труб для телефонной канализации, предварительно насверлив в ней отверстий, диаметром пять миллиметров. Материал в наличии, насос имеется. Котлован отрыт на три метра шире здания. Роторный траншейный экскаватор стоит без дела. Траншея будет глубиной от полу метра до метра всего, шириной на одну захватку. Почуяв недоверия к своей особе, я сказал:

– Я инженер строитель и за свои слова отвечаю.

– Вот именно одни слова, а с меня спрашивают дело.

– Пять солдат, даже узбеков с нового призыва, и через неделю воды под фундаментом не будет. В противном случае работы можно будет вести только осенью, и то если не будет дождей.

– Спасибо, я подумаю.

Дела были так плохи, что он ухватился бы даже за соломинку, как тот утопающий. Капитан плохо разбирался в строительстве, даже не мог сам прочитать чертежи, но идею он понял. На всякий случай решил свои действия согласовать с заместителем начальника дивизии по форд сооружениям полковником Пугачёвым Валентином Ивановичем, который находился в Куйбышеве в округе. Но того вызвали в Москву для очередного вливания. Позвонить ГИП-у в Военпроект, он не решился. Заранее зная ответ:

– Проект согласован во всех инстанциях. Делайте всё по проекту. Если вы такие умные, то согласуйте изменения в проекте!

Как всегда ни какой помощи. А там подписи генералов. Кто на такое решится?! И все терпели. Что делать?! Что я теряю? Если не получится, зароем всё обратно, и никто не узнает, может хорошо, что полковника нет. А если получится у этого солдата, то он тогда костьми ляжет, но сдаст объект к намеченному сроку. Всю ночь капитан не спал, а к утру решился. После развода капитан вызвал меня к себе и сказал:

– Давай попробуем рядовой.

Как я и обещал, канализация через неделю была сделана. В ночь насосом откачали скопившуюся в колодце воду и работа пошла. Ежедневно насос по мере поступления автоматически откачивал скопившуюся в колодце воду. Когда вода прибывала, поплавок поднимался, и включался насос, когда воду откачали, поплавок опускался и насос отключался. До призыва в армию у меня уже был большой опыт в строительстве.

Ещё в школе, на летних каникулах после восьмого класса, я работал у отца рабочим связи на автоматизации станций и железнодорожных переездов с бригадой монтажников из Минска. Рыл траншеи, устанавливал светофоры, принимал участия в монтаже оборудования. После девятого класса, я с той же бригадой, менял деревянные опоры связи на железобетонные, натягивал провода, красил светофоры. После первого курса института у нас была геодезическая практика, знаменитый доктор геодезических наук профессор Купчинов И. И. назначил меня старшим по факультету ПГС за прохождение практики, и я оправдал его доверие. За это он меня устроил работать в экспедицию к своему бывшему ученику, где я вместо каникул прошёл хорошую геодезическую практику в экспедиции. Его ученик был начальником экспедиции по прокладке сетей триангуляции в Белоруссии. Там мне даже платили какие-то деньги. После второго курса в стройотряде, мы в совхозе миллионере построили коровник, хранилище для яблок, небольшой зерно ток с элеваторным комплексом и зернохранилищем.

Осенью меня, в числе двадцати выбранных студентов из нашего института, добровольно – принудительно сняли на ликвидацию стихийного бедствия, срыва платины на осушительной системе мелиоративного комплекса. Здесь я проработал почти месяц в каторжных условиях, пока не ликвидировали последствия разрушения после прорыва платины. Валили большие деревья, обрубали ветки и перетаскивали на себе стволы к платине, по временной дороге на болоте. И всё это под проливным дождём. Укрепляли канавы, забивая деревянные колья, стоя по колено в воде, металлическими кувалдами весом не менее пяти килограмм. Так натрудишься, что уже к концу дня не слушались руки, и кувалдой иногда промахивались по колья, обдавая друг друга водой с головы до ног.

Спали в близлежащей деревне, в продуваемом сарае, сделанном из досок, на ветках сосны и привезённой с ближайшей скирды соломы. Одежда сохла прямо на молодом теле до утра. Жители деревни жалели нас, но пустить к себе в дом не решались, да и войти к ним в таком виде нам не позволяла совесть. Через неделю пошли ночные заморозки, и многие ребята заболели, их увезли в железнодорожную больницу г. Гомеля, хотя кормили нас по высшему разряду. Каждый день свежее мясо, консервы по выбору, фрукты и сухофрукты. В день на человека вечером привозили бутылку красного сухого вина. Иногда местные приносили первач, жалея нас. Наконец, мы устранили последствия прорыва платины. Из института нас осталось всего четыре студента, трое из них после армии. Там прямо на платине, нам доработавшим до конца добровольцам, какой-то партийный работник из правительства вручил простенькие, но хорошие часы типа Победа. После чего нас отмыли в районной городской бане, выдали нам нашу одежду, в которой мы приехали, а нашу рабочую сожгли прямо здесь в котельной бани, и автобусом привезли прямо к институту.