ворчлива и бессердечна, но Сонька и все родные, знали, что нет для бабушки

ничего важнее, чем ее семья, знали, как трепетно и горячо та любила своих. И как

неумело и коряво она выражала свои чувства. Бабка сидела важная во главе стола,

казалось, присматривалась к каждому сидящему, чему-то у

лыбалась, на что-то кряхтела. Это был ее дом, ее семья, ее мир, и она любила

каждую его часть, каждый миг происходящего.

Серафима чему-то снова улыбнулась, вокруг глаз солнечными лучиками

заиграли морщинки—напоминание о некогда весёлом нраве свей хозяйки.

Часы пробили девять. Бабка огласила список работ по дому и саду-огороду и

щедро разрешила выбрать каждому занятие по вкусу.

– Я забор починю, – сообщил Милан, – а как закончу – покрашу.

Бабка одобрительно кивнула.

– А я, как всегда, в огород: поливка, прополка, обрезка, борьба с вредителями,

– затараторила Соня. – Вик, а ты со мной!

Вика не отвечала. Она смотрела на происходящее в недоумении, ее и без того

выпуклые глаза выкатились еще больше. Перспектива работать сама по себе была

отвратительна, а провести день в огороде с только что наращенными ногтями,

покрашенными по последней моде, казалась и вовсе вопиющей.

– Нет, – вскочила она, пока бабка не успела вынести вердикт, – я… я… я… по

дому, – запиналась она. – Или нет, я к забору, да, с Миланом. Он длинный…

Милан с любопытством посмотрел на Вику,

– Забор, не Милан… – бормотала Вика. – Ему помощь нужна, и красить я,

наверное, умею.

Сонька фыркнула, но бабка не возражала.

Столовая опустела, все разошлись по делам. Сонька забежала к себе в

комнату, засунула в карман телефон, надела наушники и направилась в сад-огород.

Солнце уже высоко взошло и ярко светило в лицо. Она зажмурилась и почти

вслепую пошла по тропинке. Соня знала этот сад до последней травинки. Она

росла тут, вместе с посаженными отцом кустиками и деревьями и очень любила это

место, для нее тут таились несметные богатства… Сладкая малина, душистая

земляника, ароматная смородина, кокетливые шляпки цветов… Соня важ

но обходила свои владения и решала, с чего начать. Определив фронт работ,

она включила погромче музыку и приступила.

Глава 5.

Время близилось к полудню, когда Сонька забралась передохнуть на толстую

ветку дерева. В ухо играла музыка, девочка подпевала себе под нос. Вдруг птицы с

шумом вылетели из кустов, Сонька вздрогнула и, сняв наушник, прислушалась.

Сквозь шелест листвы ей почудился странный звук. Что это, гадала она, зайцы,

хомяки, вредители? Или еще кто? Она осторожно слезла с дерева, подняла с земли

крепкую палку, и медленно крадясь, двинулась в сторону звука.

Чуть слышно хрустнула ветка. Сонька заметила, что кто-то куда крупнее

зайца пробирается ей навстречу. Человек чужой? Точно! Один, вроде как. Зачем

залез? Вор, осенило ее! Ну держись, подумала Сонька, поднимая палку над собой и

стараясь незамеченной подойти поближе. Незнакомец, пригнувшись, продолжал

шарить в земле и вдруг поднял голову, встретившись с Соней взглядом. Сонька от

страха ойкнула, кинула палку в грабителя и пустилась бежать во всю прыть. За

спиной послышалась нецензурная брань. Значит, попала, определила девочка. И,

уже добежав до дома, оглянулась. Парень ле

т двадцати сиганул через ограду и, повернувшись к Соньке, угрожающе

показал кулак.

« Вот хам! »– возмутилась Сонька. « Ни стыда, ни совести… и глаза какие

злющие…Фу! »

По ту сторону забора послышался мурлычущий голос Вики.

– Ох, Милашек, ты такой умный, – пела она. – Вот я, когда на уроке физики

сижу, ничего не понимаю. Я даже не понимаю, чего именно не понимаю.

Милан что-то ответил, но Соня не расслышала, что именно. Судя по