Слова старого Халима тяжким грузом легли на плечи Али. Он поблагодарил рассказчика и медленно побрел прочь от пыльного уголка базара. В голове у него гудело: Колдун Захак… Улыбка Сада… Черные Горы… Это было слишком много для девятилетнего мальчика. Ему хотелось просто вернуться домой, спрятаться под одеялом и забыть обо всем этом зле.

Но когда он шел мимо пустых лавок, мимо людей с потухшими глазами, мимо молчащих фонтанов, желание спрятаться уступало место чему-то другому. Гневу? Нет, скорее… жалости. Жалости к своему любимому городу, к своей семье, к самому себе, который тоже чувствовал, как из него уходит радость. Неужели никто ничего не сделает? Неужели так и будет продолжаться?

Али бесцельно бродил по задворкам базара, где обычно сваливали старые, ненужные вещи – сломанную мебель, дырявые кувшины, обрывки тканей. Здесь всегда пахло пылью и забвением. В одном таком уголке, за кучей выброшенных циновок, он заметил что-то необычное.

Это была старая, погнутая клетка. А в ней, среди мусора и сухих веток, сидел попугай. Его перья были тусклыми и пыльными, глаза полузакрыты, он выглядел очень старым и уставшим. Али никогда раньше не видел говорящих попугаев, только слышал о них в сказках. Но этот не говорил. Он просто сидел, казалось, совершенно равнодушный ко всему.

Али осторожно подошел ближе. «Привет», – тихо сказал он.

Попугай приоткрыл один глаз, посмотрел на Али, и снова закрыл его.

«Ты… ты живой?» – спросил Али, чувствуя себя немного глупо.

И тут случилось невероятное. Попугай встряхнулся, будто отгоняя сон, и вполне ясно произнес, хотя и хриплым голосом: «Живее многих, дитя. Просто радости маловато, знаешь ли».

Али отшатнулся. Его сердце подпрыгнуло к горлу. «Ты… ты говоришь?!»

«А ты думал?» – ответил попугай, наклонив голову. «Правда, давно не было особого повода. Все только и говорят, как грустно, как скучно. Надоело!»

«Но… как?» – пробормотал Али.

«Долгая история, дитя. Очень долгая», – крякнул попугай. «Зови меня Раджа. И ты, кажется, тот мальчик, который слушал старого Халима? Я слышал ваш разговор. Захак, говоришь, украл Улыбку Сада?»

Али кивнул, все еще в шоке.

«Я так и знал», – сказал Раджа с тяжелым вздохом. «Чувствую, как мир тускнеет. Этот старый ворон всегда стремился все испортить».

«Ты знаешь его? Захака?» – с надеждой спросил Али.

«Я знал мир, когда Захак еще только учился делать пакости», – гордо ответил Раджа, хотя его вид был далек от гордости. «Я очень, очень стар. Я видел времена, о которых Халим только читал в древних свитках. И я знаю, где находится логово Захака. И, возможно, знаю, как вернуть Улыбку Сада».

Глаза Раджи, несмотря на тусклые перья, внезапно сверкнули мудростью, которой не было даже у Халима.

«Ты… ты можешь помочь?» – прошептал Али.

«Могу», – ответил Раджа. «Но не мне возвращать Улыбку. Это должен сделать человек с чистым сердцем. Такой, который не испугается теней и не поддастся обману. Такой, как ты, возможно».

Он посмотрел на Али своими умными глазами. «Путь будет долгим и опасным, дитя. Через выжженные пустыни, через горы, где прячутся Дивы, мимо мест, где даже ветер боится шептать. Ты готов к такому путешествию?»

Али посмотрел на Раджу, потом мысленно – на свой грустный город, на увядающий сад. Страх был сильным. Но сильнее было другое чувство – чувство правильности. Кто-то должен пойти. Почему не он, если у него есть такой необычный помощник?

«Я… я готов», – твердо сказал Али, хотя голос его немного дрожал. «Я хочу вернуть Улыбку Сада. Я хочу, чтобы мой город снова смеялся».

Раджа крякнул, будто улыбнулся. «Хорошо сказано, дитя. Тогда вот что…» Он встряхнулся еще раз, и на дно клетки упал крошечный, покрытый пылью предмет. Это был маленький, искусно вырезанный амулет в форме летящей птицы. «Возьми это. Это старый оберег. Он не даст тебе заблудиться в пути и… иногда может пригодиться. А теперь выпусти меня. Эта клетка мне порядком надоела».