– Францию? Ох, Наташенька!

– Ага! Во Францию!

– А расскажи про Германию! Какая она?

– Знаешь, когда я первый раз увидела Германию, меня в ней поразило все. Мощенные дорожки. Булыжник к булыжнику. Везде цветы.

Фрау наряженные. И везде-флаги со свастикой. Потом завод химический. Работа с утра до ночи. Суп из брюквы. Наказание с помощью ремней. (вздыхает) А потом я все это возненавидела. Потому что остарбайтеры для них были как вещи. Рабы и все!

– Кто? Остарбайтеры? Это кто?

– Остарбайтеры-это работники с Востока, ост-это восток по-немецки.

– Я бы наверное так долго не смогла, как ты, быть в Германии.

Наташа вздыхает:

– А я свою судьбу не выбирала. А вообще знаешь, там тоже были люди. Везде есть люди. У меня в лагере была подружка. Она в своем дневнике написала, что чужих нет, все родные. Она умерла, от тифа. (всхлипывает) Лиля, Лилечка, я не могу поверить, что мамы и бабушки нет. А как Рита? Как она? Там, в Харовске?

– Не знаю, мы с ней ссорились последнее время. Я-сволочь, Наташенька, но я действительно из-за эгоизма Риты аборт сделала от старика.

Наташа охает, зажимает рот рукой.

– Лиля… Ты…

– А Рита считает меня предательницей, потому что я знала, что бабушка болела, и не пришла на помощь. Потому что меня тогда здесь и не было. Я в другом месте жила. У гражданского мужа.

– Как на нее все это непохоже! Я про Риту. А кто он твой муж?

– Он-директор рынка. Только я с ним больше не живу. Вот. После аборта мы расстались (пауза) Да я еще и Мишу твоего спасала, когда он к нам с Риткой в госпиталь попал под чужой фамилией.

Наташа вздрагивает, смотрит удивленно на Лилю, но новость про Мишу ее крайне удивила. Миша жив? И был в Москве? Но когда? Ведь она его провожала на фронт в часть народного ополчения.

– Миша? Когда он попал к вам в госпиталь?

– Он был у Риты в госпитале и у нас дома в 42-ом, весной, и Рита из-за него то же на меня (через паузу с трудом) обиделась. Он скрывался у нас! Его НКВД искало! Вот!

– Миша, ох! Ты мне расскажи, что с ним, как он?

Лиля замолкает, потом встает на табуретку, залезает на шкаф. Достает бумажную пластинку с записью «Лиля+Миша.1941»

– Вот смотри-это Мишино. Он это в вещмешке с фронта привез. Хранил. Я с ней ходила в НКВД, меня вызывали, и я сказала, что я его невеста. Не ты, а я. Понимаешь?

Вообщем, пластинку, на которой я имя исправляла мне вернули, а Рита загремела из-за подделки его документов в Харовск. Он теперь не

Миша Сергеев, а Павел Мельниченко.

Наташа ошеломлено рассматривает бумажную пластинку,

на которой было написано: Лиля+Миша,1941. Однако имя ее переправлено, вместо Ната написано имя: Лиля.

– А почему здесь: Миша+Лиля?

– Ну, переписала. Это целая история. Нас вызывали в НКВД, и я туда ходила. Чтобы спасти его.

– Спасти?

– Вообщем, Миша был в плену. Бежал, был контужен, попал к Рите

в госпиталь.

– В плену? Когда?

– Весной сорок второго, когда ему грозил арест, потому что всех, кто был в плену в окружении-арестовывали.

– За то, что в плен попал?

– Положение было такое: фашистов только из-под Москвы выкинули.

Он жил три дня здесь, потом ушел на фронт, под другим именем.

Наташа смотрит на Лилю неотрывно.

– Так его зовут-Павел Мельниченко?

– Ему Рита документы умершего бойца отдала.

Наташа пытается осмыслить новость про Павла Мельниченко.

Неожиданно от их голосов просыпается Маша, она садится в кровати и начинает плакать. Наташа пытается ее успокоить, берет на руки.

Известие о Мише и перемене его имени ее поражает. Лиля с интересом рассматривает девочку. Она удивительно похожа на Наташу.

– А ты это крошку, где взяла? В капусте нашла? Или француз помог?