– Тетя Эмма! Наташка приехала!

Открывает окно и кричит Рудиной.

– Ната… Наташа! (тете Эмме) Это же-Наташа! Наташа!!!

Лиля спрыгивает с окна и бежит во двор. Уже через минуту сестры обнимают друг друга. Рядом пищит Маша. Клава удивленно смотрит на нее.

– Мама!

Лиля видит Машу, машет на нее рукой, обращается к Клаве.

– Вас как зовут?

– Меня? Клава Чугунова!

– (смотрит на Машу) А это что за малявка?

– Это-Маша! Мы ее по дороге нашли!

– А где мама, Лиль? Я была на даче нашей. Мы ее не нашли.

Лиля вздыхает, трагическая новость еще неизвестна Нате.

– Маму убили… Под Москвой.

Наташа охает, пытается что-то сказать, однако в этот момент в окно, во двор выглядывают тетя Эмма и Сергей Иванович.

– Иваныч! Это-Наташа! (крестится) Ната! Эх, Ираидочка не дожила!

– Это хорошо, радоваться надо. Наташа вернулась (поет) «А в терем тот высокий, нет ходу никому»

Тетя Эмма подхватывает: «А в терем тот высокий, нет ходу никому!»

Сергей Иванович и тетя Эмма обнимаются в квартире.

Они смотрят в окно, пока Ната, Лиля, Клава и Маша заходят внутрь дома. Сергей Иванович наливает всем водки в рюмки.

– Эх, жахнем!

Тетя Эмма задевает рюмку, которая стоит на столе, она разбивается вдребезги. Сергей Иванович охает.

– Я подмету, подмету! (поет) «И в терем тот высокий, нет ходу никому.»

Наташа входит в квартиру вместе с Машей, подходит к тете Эмме, обнимает ее. Они садятся за стол. Маше достается кусок торта.

Клава хватает гитару и вскоре, ударив по струнам, они хором начинают петь «А в терем тот высокий» Через час девушки уже укладывали маленькую Машу в кровать. Наташа укрывала одеялом девочку и гладила ее по волосам.

– Машенька, спи моя маленькая! А я дверь закрою.

Наташа закрыла дверь в спальню и вскоре спела песню-колыбельную девочке, пока Лиля наливала себе из графина морс. Тетя Эмма решилась напомнить Лиле о Рите.

– Рите, Рите надо написать. Про Наташу, что Наташа вернулась.

Однако Лиля лишь сердито пожала плечами.

– Она меня забыла… А еще сестра называется..

Клава неожиданно громко запела вслух: «Ой, цветет калина в поле у ручья». Сергей Иванович испуганно вскочил и прикрыл дверь, ведущую в другую комнату.

– Тише, тише. Ребенок спит.

Клава охает, понижает голос, поет тихо: «Парня молодого полюбила я. Парня молодого на свою беду, не могу открыться, слов я не найду»

Однако песню подхватывает тетя Эмма:

– Нет, я нет, я лучше! (поет) «Ой, цветет калина, в поле у ручья. Парня молодого полюбила я! Парня молодого на свою беду, не могу открыться, слов я не найду»

Сергей Иванович обнимает Эмму Ильиничну, встает на колени, целует ей руки.

– Эммочка, душа моя. Любовь всей моей жизни!

Он целует тетю Эмму, обнимает ее, они хохочут. Клава продолжает бренчать на гитаре. Лиля заглядывает в комнату. Маша уже тихо посапывала под одеялом, когда Лиля подошла к чемодану Наташи.

– Спит Маша?

– Ага…

Лиля с интересом разглядывает чемоданчик Наташи в углу. Она раскрывает его, копается в одежде, достает платье желтое, яркое, именно то, которое ей подарил Франсуа

– Твое платье?

– Мое.

– А померять можно?

– Можно.

Лиля крутится у зеркала, меряет желтое платье Наты.

– Дашь поносить?

– Нет, Лиля. Просто… Это, вообщем, подарок от одного человека.

– От кого?

– Да, был там на ферме немецкой, где я работала один француз пленный.

– Француз? Красивый?

– Ах, я сейчас тебе покажу. Он мне платье подарил.

Наташа залезает в чемодан, вытаскивает из-под подкладки чемодана фото Франсуа.

– Сейчас. В сортировочном советском лагере все отобрали-пришлось

вот спрятать (протягивает фото Лиле)

– Смотри!

– Красивый!

Наташа подходит Лиле, заглядывает через плечо, рассматривают фото. -Знаешь, у него такой нос был большой, смешной, и мне он всегда говорил, что у меня глаза, как звезды, что он увезет меня в свою Францию.