Я подошла к окну и подышала в стекло. Нарисовала пальцем круг – просто, как в детстве.

Солнце только просыпалось – небо было жёлтым, но без тепла, как застывший мёд. Я всегда любила этот свет. Он был честный. Утренний.

В коридоре, у дверей, стояла корзинка с мешочками – я знала, это для сушки трав. Сестра Раиса вчера просила меня набрать пустырника, и я пообещала.

Не из долга. Из тишины. Из того, что я умела – быть полезной без лишних слов.

Я не спешила.

Шла знакомой тропой – мимо сухих кустов, мимо кривого дерева, мимо камня, на котором когда-то играла с котёнком.

Ветер был тонкий, почти шёлковый. Он не тревожил – гладил.

И тут я почувствовала: не одна.

Это был не страх. Только присутствие. Как будто кто-то дышит в спину, но стоит далеко.

Я свернула за поворот, и тогда увидела их.

Парень и девушка. Стояли неровно, как будто случайно.

Одежда яркая. Голоса обрывистые. Они не были похожи на паломников, и не были похожи на тех, кто приходил к нашим дверям просить милостыни. Они были… как будто потерявшиеся.

Я замерла от осторожности.

Потом шагнула вперёд. Я хотела проскочить мимо них, тайком, чтобы они меня не увидели. Но они меня заметили.

Я сжала мешочек с травами крепче, чем надо – наверное, это была единственная моя защита.

Я говорила мягко:

– Меня зовут Назлы. Я из монастыря. Если вы ищете дорогу – я могу помочь.

Он посмотрел на меня. Долго. Как будто пытался решить – человек я, или что-то между.

Девушка стояла чуть за ним, прижимая к груди сумку. В её глазах был страх. Глаза были бездонные. Я увидела как перед ними пробежала череда событий, которая нагрянет если станет известно о том что они были здесь.

– Я не хочу вам зла, – добавила я.

И улыбнулась.

Но в их мире – даже улыбка могла быть угрозой.

Я не видела оружия.

Я помню только как он схватил меня за плечо, а девушка взяла меня за руку. Они не хотели причинить мне зла, они лишь были двумя испуганными людьми, которые не понимали что их ждёт дальше. Я даже не успела испугаться.

Потом… был… звук. Не громкий.

Просто… тишина оборвалась.

Мир не рухнул. Он остановился.

Я не упала сразу.

Сначала просто качнулась. Как стебель под ветром. Потом – почувствовала, как ноги теряют землю.

Больно?

Нет.

Это было как… выдох. Только в обратную сторону.

Я увидела небо.

Оно было слишком светлое, как будто кто-то забыл добавить ему синевы.

И я подумала: "Хорошо, что не дождь. Я не хотела бы умирать под дождём."

Я слышала их шаги. Быстрые. Рваные.

Они приблизились ко мне. Я видела как они стоят надо мной. Страх окутал их тела. Они были в отчаянии. Ветер обволакивал моё тело и тихим шепотом донес до меня голос девушки.

Испуганная и дрожащая она сказала: «Прости».

Она не звала моего имени.

Но я назвала его сама.

И этого – хватило.

Когда дыхание стало редким, я не боялась.

Я думала – о сестре Агнии.

О Тимуре.

О моём окне.

О кружке тёплого молока с крошкой хлеба.

Я подумала:

Я бы хотела, чтобы кто-то обнял меня в этот момент.

Но если нет – пусть просто вспомнит.

Я не чувствовала одиночества.

Я чувствовала жизнь. Не как события. А как… свет внутри.

И только одна мысль медленно шла за мной, как нить:

"Я надеюсь, что всё, что я была, – останется в чьём-то сердце.

Хотя бы в одном.

И пусть меня зовут Назлы."

И с этим – я ушла.

Тихо.

Без грома.

Без крика.

Как всегда.

Так же как и пришла в этот мир.

Надежда работала в западной арке, где фрески были особенно истёрты. Свет скользил через узкое окно под самым куполом, ложился на стену косо, мягко, как будто пробирался через века. Она едва касалась кистью полусотни лет пыли и копоти, слой за слоем, будто дышала вместе с древней краской.