– Что именно?

– Портрет вашей жены, на котором запечатлена вся ее красота.

Отец принужденно улыбнулся:

– Я могу предложить больше. Моя дочь, Джаханара, будет помогать тебе в этом проекте. Она похожа на свою мать, как одна капля воды похожа на другую.

Отец польстил мне, но я все равно покраснела. Устад-Иса сделал мне еще один комплимент, сказав:

– Тогда это будет дивное сооружение, так как ваша жена, вне сомнения, заставляла поэтов улыбаться.

– Вот и чудесно, – заключил отец. – Джаханара будет связующим звеном между нами, так как мне, к сожалению, нужно управлять империей. Но ты не пренебрегай ее советами, ибо она умна, как крокодил, обитающий в пруду. – Многие мужчины ощетинились бы, если б им велели слушать женщину, но незнакомец лишь кивнул. Тогда отец обратился ко мне: – До тех пор, пока мавзолей не будет закончен, ты будешь жить в Красном форте, рядом с местом строительства. Естественно, мужа ты будешь навещать при каждой удобной возможности.

Я не сразу постигла смысл его слов. Как ни радовала меня мысль о том, что я смогу избавиться от Кхондамира, я опасалась, что у моего отца появится враг в лице моего мужа.

– Возможно, тебе следует заплатить моему мужу за мои услуги, – сказала я. – Думаю, мешок золота возместит ему все неудобства.

Глаза отца неожиданно наполнились слезами.

– Видишь, Иса, как моя жена живет в ней? – Устад-Иса что-то сказал в ответ, но я наблюдала за отцом. – Милая Мумтаз-Махал, – прошептал он, – мне так тебя не хватает.

Я впервые слышала, чтобы отец называл маму этим именем. Оно означает «Украшение дворца», и я поняла, что отец обращался так к маме, когда они были вдвоем. Отец отвернулся и прошел к окну. Дара, проявив тактичность, поманил нас за собой. Устад-Иса и я покинули зал, оставив императора наедине со своим горем.

Дара ушел – он должен был рассматривать прошения знатных горожан. Зодчий попрощался со мной, а потом, возможно пытаясь запомнить мое лицо, стал пристально смотреть на меня, так что вскоре мной овладело смущение.

– Это будет восхитительный мавзолей, моя госпожа, – пообещал он. – Прекраснее какого мир еще не знал.

Я смотрела, как Иса шагает по запруженной народом улице. Рослый, он выделялся статью среди своих соотечественников. Он начал оборачиваться, но потом, вероятно передумав, свернул в переулок и скрылся из виду.

В ПОСЛЕДУЮЩИЕ дни моя жизнь стала постепенно налаживаться.

Как я и ожидала, Кхондамир пришел в ярость, когда я сообщила ему о том, что перебираюсь в Красный форт. Он ударил меня ладонью по лицу прежде, чем я успела снять с себя массивное золотое ожерелье и бросить украшение к его ногам. То же самое я сделала с парой рубинов и инкрустированным изумрудами кинжалом.

– Он сильно переоценивает твои умственные способности, – сказал Кхондамир, с нескрываемым ликованием поднимая драгоценности.

– Он – император, – тихо проговорила я, чувствуя, как дергается моя щека. – Ему лучше знать.

От злости Кхондамир отвесил мне еще одну пощечину, но радость от его досады стоила боли. В ту ночь в постели он накинулся на меня с еще большей ожесточенностью, чем обычно, но, догадавшись о его намерениях, я намазала себе промежность козлиной кровью. Он проклинал меня за то, что у меня вечно все не вовремя, выражал свое отвращение, а я мысленно улыбалась. Как мало, думала я, глупцы, подобные ему, знают о женском организме.

На следующее утро я попрощалась с мужем. Мне выделили покои в Красном форте – надежное прибежище, откуда открывался чудесный вид на реку и бóльшую часть Агры. Комната была маленькая, но меня это не смущало. За пару дней я создала себе уютное гнездышко.