Из четырех моих братьев лучше всех ко мне относился Дара. Он был всего лишь на год старше, и мы были очень близки, что вызывало неодобрение у многих женщин гарема: они считали, что это неприлично. Отставив в сторону молоко, я придвинулась к брату.

– Помоги мне, пожалуйста, – попросила я, протягивая ему бамбуковую клетку замысловатого плетения размером с кулак отца.

Дара, совершенствовавшийся в искусстве каллиграфии, оторвался от своего занятия и поднял голову.

– Ты слишком часто отвлекаешь меня, Джаханара, – сказал он. – Отец будет недоволен моей работой.

– Недоволен тобой? Когда такое было?

Дара отмахнулся от моих слов и взял клетку с тремя сверчками, которые часто пели мне по ночам. Один бамбуковый прутик в верхней части клетки треснул, и я опасалась, что сверчки могут убежать.

– Отчего прутик сломался? – спросил Дара.

– Клетка-то старая, – ответила я, пожимая плечами.

Брат мне подмигнул. Кажется, это такое простое движение, но мне никогда не удавалось его воспроизвести.

– Ты уж следи за своими питомцами. Не хотелось бы на одного из них наступить. – Я хотела было ответить на его слова, но Дара продолжал: – Ведь индусы считают, что мы можем перевоплощаться в подобные существа.

Мне с трудом верилось, что я могла бы стать сверчком, но вслух я этого не сказала. Дара гораздо больше меня знал о таких вещах. Завороженная ловкостью его рук, я смотрела, как он обматывает шелковой нитью расщепившийся прутик. Очень скоро Дара закончил. Я за это время успела бы лишь короткое письмо набросать.

– Ты хотела бы стать сверчком?

Дара спрашивал серьезно, и я воздержалась от замечания, что сверчкам, должно быть, ужасно скучно.

– Ну, разве что если бы я жила на баньяне, прыгала бы с ветки на ветку, знакомясь с новыми местами.

– А клетка, значит, тебя не устраивает? Оттуда виды менее интересные?

– Думаешь, мне следует их выпустить? – ответила я вопросом на вопрос.

– Поступай как знаешь. – Дара слегка потянул меня за волосы. – Не сомневаюсь, ты примешь верное решение.

Мне очень нравилось пение сверчков, но я понимала, что Дара прав. Сама я тоже жила в неком подобии клетки, из которой мне почти ничего не было видно.

– Они предпочли бы жить на дереве или в траве? – спросила я.

– Пожалуй, на дереве, – сказал Дара, вновь берясь за кисть.

Я посажу сверчков на высокую ветку, решила я, где им не будут досаждать ни кошки, ни ящерицы. Размышляя над тем, какое выбрать дерево, я заметила, что за нами наблюдает Аурангзеб. Третий по старшинству из моих четырех братьев, он зачастую был угрюм и замкнут. Когда наши взгляды встретились, он отвел глаза. Я повесила клетку на тиковый столб, подошла к Аурангзебу и опустилась рядом с ним на ковер.

– Хочешь поиграть во что-нибудь? – спросила я, так как устала от книг.

– В игры только девчонки играют, – с презрением проговорил Аурангзеб.

– Ты мог бы научить меня играть в поло.

Он рассмеялся. Смех у него был пронзительный, напоминавший визг свиньи.

– В поло? – с ухмылкой повторил он. Тонкие черты его лица напряглись.

– Мне хотелось бы научиться...

– Только мужчины играют в поло.

Хоть Аурангзебу было всего одиннадцать лет, я придержала язык. По крайней мере, на мгновение.

– Тогда почему ты играешь? – с невинным видом поинтересовалась я.

Он плотно сжал губы и набросился на меня, коленями надавив на мою грудь. Я знала, он хочет, чтобы я заскулила и попросила пощады. Поэтому я, царапая его ноги, изо всех сил старалась не расплакаться. Он едва ли был сильнее меня, и мне удалось его отпихнуть. Аурангзеб вновь на меня налетел.

– Дара! – крикнула я, вдруг испугавшись ярости Аурангзеба.