– Господа, клянусь Богом, я невиновна!

– Перестань хныкать! – наклонился над нею Хейниш с вытаращенными от ярости глазами. – Как звали гауптмана?

– Он не называл себя, господин…

– Неужто так и не называл?

– Не называл.

– Как же ты к нему обращалась?

– Как к «господину офицеру»… Как всегда…

– Когда они уехали от тебя?

– Поздно. Сначала один поехал, потом другой… а может, нет… У них же была одна машина на двоих… Все спуталось… Дайте вспомнить… Ага! Когда кончилось вино, обер-лейтенант сказал: «Подождите минутку, я сейчас еще добавлю», – и поехал…

– В котором часу?

– Не помню… К тому времени я окончательно опьянела. Они пили и без меня, наверное… Когда я заснула… Утром и след их простыл… О господин штурмбаннфюрер, – обхватила она руками его ноги, – за что мне выпали такие муки?

– Ты не откровенна с нами, Несмитская, – сурово, словно оглашая приговор, сказал Хейниш. – Выпивкой маскировалась твоя агентурная встреча с русским разведчиком. Нам все известно! Ты его знала как Лотара Краузе? Ты хорошо поешь свою нескладную легенду – «выпила, заснула, ничего не знаю и не помню…». Кому из вас Мюллер стал на дороге? За что его убили?

– Я ничего не знаю… Поверьте мне!

– Ну вот что, мне надоел этот спектакль! Кеслер! Возьмите ее к себе на допрос. Действуйте, как считаете необходимым!

Следователь даже покачнулся от нескрываемого восторга. Он вначале даже как-то ласково запустил свою здоровенную пятерню в женскую прическу, а затем изо всей силы дернул за волосы. «Эсмеральда» завизжала…

– Штюбе, благодарю за помощь! – мрачно сказал Хейниш. – При первой же возможности я вас отблагодарю – служба безопасности не ходит в должниках.

Он вынул часы и клацнул крышкой. Стрелки показывали ровно семнадцать ноль-ноль. Напряженный, нерегламентированный день без еды и отдыха, кажется, наконец заканчивался. «Такие дни дают о себе знать, – с грустью подумал Хейниш, – они забирают годы жизни и отплачивают преждевременной сединой».

– Итак, господин Штюбе, давайте вместе подведем предварительные итоги.

– Не возражаю, господин штурмбаннфюрер!

– Объективные обстоятельства расследования дают основания считать, что советский разведчик, действовавший под именем Лотара Краузе, пытался наладить связь с местной агентурой русских. С этой целью он пришел на конспиративную квартиру, которую немедленно должен был покинуть, когда узнал, что она находится в ведении СД. Тогда он прибегнул ко второму варианту – установил контакт с другим агентом русских в столовой. Но тут появился Мюллер, и Краузе решил воспользоваться им как надежным прикрытием своих преступных действий. Однако своим неосторожным поведением он вызвал подозрение Мюллера, вследствие чего последний был ликвидирован. Зная, что теперь арест неминуем, Краузе ушел к своим через линию фронта, за что ответственность несет войсковой командир, в расположении которого осуществлен переход.

– Великолепно, господин Хейниш! – одобрительно произнес Штюбе. – Лаконично и доказательно.

– Выводы. Свое задание, благодаря бдительности наших органов, советский разведчик не выполнил. Конспиративные явки выявлены. Тайная агентура русских уничтожена. Так будем докладывать, господин Штюбе?

– О, это право принадлежит исключительно службе безопасности.

– За это – искренне признателен. И еще раз подчеркиваю – при первой же возможности отблагодарю!

Когда же наконец за майором Штюбе закрылась дверь, штурмбаннфюрер остался наедине с Вилли Майером. Он машинально постукивал пальцами по поверхности стола, где еще и до сих пор находились вещественные доказательства последних минут развеселой жизни и неожиданной смерти бедняги Мюллера. Вилли Майер глядел на перчатку и бутылку, которые сыграли решающую роль в фатальном для Несмитской следствии, со смятенным чувством нереальности всего, что произошло. Труп Мюллера, голая «Эсмеральда», убийство старой женщины (да, убийство!), самоуверенные шпильки Штюбе, сапог Кеслера…