– Ну, фрейлейн Кристина, всего лишь на полчаса! В мыслях я с гордостью, как высшую награду любимого рейха, буду носить божественное ожерелье из подаренных вами роскошных, как и вы, тридцати минут…

– Нет, герр Мюллер, я должна отдохнуть, штурмбаннфюрер ждет меня рано утром.

– Милая фрейлейн, сжальтесь надо мной!

– Вы шутите, господин Мюллер! А если я о вашем поведении расскажу господину штурмбаннфюреру?

– Фрейлейн Кристина! Я предлагаю вам взамен другое, очень дорогое ожерелье. Я лично его конфисковал у богача – ювелира из иудеев… Слово чести немецкого офицера!

– Прикатила, – с неприкрытой неприязнью сказала Варвара Ивановна. – Я выйду, закрою за ними калитку, да и пса на цепь посажу. Эти ироды ведут себя со мной как со слугой…

«Так, теперь – спокойствие и еще раз спокойствие», – приказал себе Владислав, но переложил парабеллум из кобуры в карман. Заложил руки за спину, начал с кислым, безразличным выражением лица мерить шагами комнату. Игра…

Скрипнула дверь, и в комнату вошла ладная немка в черной эсэсовской форме без знаков различия. За нею вышагивал взъерошенный обер-лейтенант. На нем не было ни фуражки, ни шинели. Вероятно, оставил в машине. Увидев незнакомого, старшего по званию офицера, обер-лейтенант за спиной девушки приветственно выбросил над ее узкими плечиками руку и молодцевато гаркнул:

– Хайль Гитлер!

«Она, действительно она – Марийка», – подумал Владислав, что не помешало ему отметить и другое – ее спутник, герр Мюллер, сильно подвыпил…

– Хайль! – дернулся и он, потом заложил руки за спину и застыл посреди комнаты, загородив обоим дорогу.

Немка, оказавшись межу офицерами, не растерялась.

– Чем объяснить ваше появление здесь, у меня дома, господин гауптман? – спросила холодно.

– Да, какого черта вы тут торчите? – хамовато разъяснил ее слова взъерошенный волокита.

– В этом доме, – четко ответил Владислав, – будут размещены боевые офицеры. Понятно? Очень уютное место для приятного отдыха фронтовых героев. Приятное соседство очаровательной фрейлейн не помешает…

– А известно ли вам, что этот домик принадлежит службе безопасности? – отчеканила немка. – Вы должны немедленно… – Но неожиданно ее голос осекся, и она замолчала: только сейчас она узнала его – ее хорошего львовского знакомого, своего молодого опекуна и самого первого наставника, в то время старшего лейтенанта Алексея Маркова.

Все – прошлое и настоящее – сразу пронеслось перед глазами в стремительном калейдоскопе воспоминаний. Встревоженный Львов. Забитый людьми вокзал. Он – Алексей Марков, в каком-то вокзальном закоулке, подальше от глаз, возможно вражеских, дающий ей последние инструкции на будущее, в пограничье жизни и смерти без определенных координат во времени и пространстве. И ее «мать» из «легенды» разведчицы – настоящая фрау Бергер с настоящей дочкой Кристиной посреди узлов и чемоданов на перроне. С ними она должна была эвакуироваться, в дороге подружиться и запоминать их разговоры и воспоминания, чтобы костяк ее легенды оброс «мясом» родственных и бытовых реалий.

И сейчас снова, как на допросе у штурмбаннфюрера, на ее глаза навернулись слезы – результат девичьей нетренированной реакции на страшные события, которые, казалось, непосильным грузом давят на веселую и до недавних пор беспечальную судьбу, на трепетную жажду света и безоблачного счастья юной красавицы, вчерашней третьекурсницы Киевского университета. Не разведчицы, нет, обычной студентки, которая просто выделялась на курсе в овладении немецким языком, что и предопределило ее нелегкую судьбу. И теперешние ее профессиональные знания разведчицы, как и тогда, во Львове, куда ее срочно перебросили самолетом, целиком и полностью умещались в короткие и торопливые из-за недостатка времени инструкции старшего лейтенанта Алексея Маркова. Да еще появился собственный, приобретенный в опасности опыт. И вот она, давно ожидаемая и все же такая тревожная встреча: товарищ Марков – в полевой форме немецкого капитана, она – в черной форме эсэсовского оборотня…