– Скончался.

Кристина, бледная и помертвелая, до сих пор неподвижно стояла с небольшим, размером с детскую ладонь, «вальтером» в руке.

– Почему стреляли? – сухо спросил Владислав. – Понимаете ли вы, что натворили?

Она через силу разжала стиснутые в ниточку губы и ответила почему-то шепотом и каким-то бесцветным голосом:

– Я вынуждена… Другого выхода не было…

– Почему? Ситуация обычная – поцапались между собой двое офицеров, один из них превысил власть, потому что закружилась голова от выпитого… Вот и все!

– Вчера я печатала приказ о розыске и аресте советского разведчика Лотара Краузе… Мюллер назвал это имя… Что я должна была делать?.. Советоваться с вами, Алексей Васильевич?

– Так, – протянул Владислав, – теперь ясно. – Он кивком показал на «вальтер», к которому словно прикипели белые, тонкие пальцы Кристины: – Ваш табельный?

– Нет, это его пистолет, Мюллера… Он только что подарил мне его, как военный сувенир… В машине, когда ехали…

– Шофер видел?

– Он обходился без шофера…

– Значит, в машине…

– Никого, – закончила за него Кристина.

– Хорошо. От пистолета избавьтесь так, чтобы его невозможно было найти. Труп я заберу с собой, машину тоже, чтобы создать впечатление, что Мюллер возвращается: я не сомневаюсь, что кто-то вас обоих в машине все же видел и запомнил. Мюллер – птица заметная… Да и вы, Марийка, тоже…

– А как же вы, Алексей Васильевич?

– Обо мне не беспокойтесь. С первой подвернувшейся частью отправлюсь на передовую. Путь недлинный. А там махну к нашим…

Неожиданно в дверях возникла Варвара Ивановна, увидела на полу труп немца, пистолет в руке немки. Хозяйка побледнела, схватилась за сердце, не помня себя, подалась назад.

– Хальт! Стоять! – решительно подняла на нее пистолет Кристина. – Что с ней делать? – спросила Владислава.

Он мягко взял ее за руку, разжал пальцы.

– Отдайте лучше пистолет мне, Кристина. Вы слишком возбуждены. Это нехорошо – еще натворите беды. Нервы надо держать в стальной узде. – Он едва заметно усмехнулся и сказал, обращаясь к обеим женщинам: – Только без лишних эмоций – тут все свои…

– О Господи! – тихим стоном вырвалось у хозяйки.

– Спокойно, Варвара Ивановна, спокойно… Снаружи ничего подозрительного не заметили?

– Тихо, никого не видно. Темно, хоть глаза выколи… – Она проговорила это и невольно прикрыла ладонью рот, взглянув на убитого, лежащего навзничь с открытыми стеклянными глазами.

– Тем лучше, – словно ничего и не заметил, продолжал Владислав. – Утром его хватятся и найдут труп… Вот что, – он поочередно посмотрел на женщин, – если вас будут спрашивать, держитесь при любых обстоятельствах одного: в дом не заходил, поговорил возле калитки и поехал дальше. И запомните время, – он демонстративно подтянул гирьку жестяных ходиков, – только не называйте точно, а говорите приблизительно, чтобы сохранялся определенный промежуток во времени. Может случиться, что разница в минутах станет спасительной. – И добавил сурово: – Может случиться и наоборот – немцы разведку не из дураков комплектуют… Повторяю: не заходил, поговорил, уехал. Время – приблизительно, потому что ни у одной из вас не было необходимости смотреть на часы.

– Понимаю, – ответила Варвара Ивановна.

– Где его шинель и фуражка? – спросил Кристину.

– В машине.

– Поглядим, не осталось ли следов крови.

– На полу, кажется, нет, – Варвара Ивановна склонилась с керосиновой лампой. – Немного на одежде…

– Варвара Ивановна, позаботьтесь, чтобы нигде ни кровинки не осталось, везде после нас поглядите – в комнате, в коридоре, на дворе, на стоянке машины. Не вздумайте вымыть пол – это лишь усилит подозрение, если оно возникнет. Найдете капельку, просто аккуратно снимите ее ножом, а место это замажьте подсолнечным маслом. Кристина! Я очень извиняюсь, но вынужден обратиться к вам с неприятной просьбой – помогите мне донести до машины труп. Поймите меня правильно: мы не можем оставлять никаких следов. Необходимо вынести его осторожно, словно фарфоровую куклу. Еще раз извиняюсь за неприятность…