Варвара Ивановна придержала собаку, а потом пошла в дом следом за офицером, который уже бесцеремонно шнырял по всем углам с пистолетом наготове. Он заглянул в каждую комнату, только потом вложил пистолет в кобуру. Лицо его сразу прояснилось.

– Ну что же, – сказал он лукаво, – добрый вечер в вашем доме, уважаемая Варвара Ивановна!

Женщина присела на стул, стянув на груди, словно защищаясь, пушистые концы платка. «Кто он? – мелькнула тревога. – Откуда знает меня?» А офицер аккуратно завесил окно, щелкнул серебряной зажигалкой. Засветился язычок керосиновой лампы.

– Плохо чувствуете себя? – спросил озабоченно.

– Ничего, пройдет, – пробормотала она. – Испугалась за пса… А вы действительно ищете квартиру, господин офицер?

– Нет, Варвара Ивановна, – ответил он и добавил с нажимом: – Я ищу шкатулку…

– Какую шкатулку? – еще больше забеспокоилась Варвара Ивановна, а в памяти сразу же возник тот день, когда она в последний раз видела Василия Иринина. Именно в тот день впервые зашла речь о шкатулке – за неделю перед приходом в город оккупантов.

…Подполковник Василий Тарасович Иринин выглядел уже далеко не тем бравым и удачливым Васей, который, исполненный решимости и собственного понимания революционного долга, за одну ночь ликвидировал с друзьями двух опасных провокаторов. Теперь он был совсем седой. Куда и пропал вьющийся черный чуб? Но его мягкий, как и смолоду, волос красиво лежал шелковым со стальным отливом шлемом, подчеркивая некую античную четкость в чертах его незаурядного лица, возмужавшего, словно отлитого из бронзы, но уже с иссеченным глубокими морщинами широким выпуклым лбом.

– Извини меня, Варя, что заглянул к тебе не на чай с маковыми коржиками, – сказал утомленно и провел ладонью по лицу, словно снимая усталость. – Еще не забыла нашу «пятерку»?

– Не надо, Вася…

– Ну раз не надо… Я к тебе с просьбой, Варя.

– Ты же меня знаешь, Вася…

– Знаю, потому и прошу. Наше дело чисто добровольное.

– Понимаю… Но что я могу?

– Многое! К примеру, ты можешь остаться при немцах, держать конспиративную квартиру, обеспечивать связь с партизанами. – Он поднял глаза на одинаково молодых Степана и Валерия, минуту помолчал, а потом добавил грустно, словно извинялся: – Фотографии придется снять.

Он оставил в тот день нарядную шкатулку, а ключ забрал. И приказал держать в памяти самый важный ключ – пароль. Сказал:

– Спрячь шкатулку понадежней – немцы грабят. А без шкатулки… Да, все это не очень разумно, но и что-либо изменить уже нет времени! Жаль, не я планировал…

Шкатулка, которую спросит только свой…

– Вы какой же шкатулкой интересуетесь?

– Вашей семейной, отцовским наследством.

– Шкатулка есть, да ключ затерялся.

– Была бы шкатулка, а отмычка найдется, – проговорил он вторую часть пароля и вынул из кармана мундира небольшой ключик. Тот самый…

Но это было еще не все. Хотя Варвару Ивановну охватила радость, внешне она еще больше нахмурилась.

– Берите, грабьте последнее, ваша власть… Бога у вас нет! – Пошла на кухню, принесла шкатулку. Твердо помнила условие: ее откроет лишь тот, кто принесет ключ. В этом и крылся главный секрет.

Незнакомец взял ее в руки, спокойно взвесил, будто собираясь зашвырнуть, лукаво взглянул на Варвару Ивановну, а потом ловко вставил ключ, сделал поворот. Замочек щелкнул, и крышка туго откинулась. Он не положил шкатулку на стол. Он нащупал под замочком неприметный рычажок, осторожно передвинул его в сторону и сделал еще два оборота ключом. Зазвучала свадебная осетинская мелодия.

– Вот и имеем в нашей работе музыкальный антракт, – пошутил офицер.

– Да, музыкальный…