– Мы не теряли.

– Зачем звонили тогда? – бубню обиженно.

– А скучно стало. У вас там вечеринка с чаепитием, а мы в тачке на голодном пайке, куда это годится?

– Извините, – вздыхаю, кошусь на Покровского, но меня для него просто не существует.

И так с этого обидно, что слезы на глазах наворачиваются. Может, его рука на моем лице – просто сон? Смотришь на него и невольно начинаешь сомневаться в своем психическом здоровье.

– Ты так и не рассказал, кто украшал мой подъезд, – продолжаю разговор с Ярославом, переборов себя. Голос немного подрагивает, но я не железная. Я – обычная девушка, у меня есть чувства, и они задеты.

– И не расскажу, – вредничает Ярослав. – Наказана за плохое поведение.

– Это бесчеловечно!

– Пожалуйся в опеку.

– Мне нужно сделать звонок, – прерывает нелепую перепалку Покровский, доставая из внутреннего кармана пиджака телефон.

Забыл добавить, что по моей вине не успел нормально поработать, но, судя по тону, это и так подразумевается.

Едем долго, больше часа. Я, конечно, не выдерживаю и втихую плачу, отвернувшись к окну. Вряд ли мое шмыганье носом осталось незамеченным, но утешать никто не кинулся, что только подлило масла в огонь моих страданий. К окончанию поездки носом хлюпаю уже не таясь, когда останавливаемся и Ярослав приказывает выходить, иду как овечка на закланье, опустив взгляд.

– Поживете тут какое-то время, это безопасно, – ставит перед фактом Покровский, когда мы проходим в частный дом.

Озираюсь с приоткрытым ртом. Это не дом, нет. Это особняк. С дорогим современным ремонтом, приличным слоем пыли на полу и затянутой белыми хлопковыми чехлами мебелью.

– В каждой ванной имеется стандартный набор туалетных принадлежностей, комнаты можете выбрать любые, спальни на втором этаже, – продолжает раздавать инструкции. – Холодильник пополнится завтра. Вера, можно Вас на два слова?

Выходим вдвоем на улицу. Я дрожу, кутаюсь в мокрый от слез шарф, но едва ли он может спасти от холода, идущего изнутри.

– Посмотрите на меня, – прикрываю глаза, слабо морщусь, чувствую, как опять слезы подступают. – Вера, – он касается указательным пальцем моего подбородка и мягко поднимает мою голову. – Ярослав приукрасил, Ваше отсутствие мы заметили не сразу. Еще два часа потратили на поиски, это слишком долго. Я понимаю, почему Вы так поступили, доверие надо заслужить, пока его нет и это разумно. Но у меня прибавилось седых волос, а я не хочу казаться на Вашем фоне стариком. Одних сухих цифр за глаза.

– Так дело в этом? – мямлю, хмурясь. – В цифрах? Какой в них смысл?

– Прошу Вас, останьтесь в доме, не срывайтесь в бега. Насильно удержать не могу, но надеюсь, что Вы прислушаетесь.

– Вы не ответили, – сжимаю губы и кулаки, совершенно не получается контролировать эмоции.

– Завтра Ярослав привезет ноутбук, настроит. Поработаете удаленно. Всего доброго, Вера.

Он разворачивается, а мне так хочется его в спину толкнуть! Со всей дури прям, чтобы прорвать эту оборону, пробиться к сердцу, вытащить из него всю душу! Когда удаляется в сторону машины, ищу взглядом, что бы кинуть вслед. Что-то небольшое, не ранить хочется, а лишь внимание по-детски привлечь. Он забирается в минивэн, назад, но дверь не закрывает и это служит для меня сигналом.

Первый шаг делаю как будто против воли, как будто сама через себя переступаю, через невидимую преграду. Дальше – проще. Сердце только вот-вот выпрыгнет, так бессовестно колотится, что жаром сверху донизу заливает. Но я такой отчаянной себя ощущаю, такой храброй! Не по прямой идеальной дорожке иду, разрывая мерным стуком каблуков тишину, а точно с альпинистским снаряжением в гору лезу и вот-вот достигну вершины.