И всё же…

Боязнь смыть макияж угнетала.

Постоянная тревога стала тюрьмой без прутьев и решётки.

Я сама себя заточила. Сковала по рукам и ногам, словно железными цепями.

***

В тот вечер моя тоска достигла пика.

Казалось бы, отчего грустить?

Мы с Тимуром сидели в прибрежном баре. Пили коктейли с зонтиками, пробовали экзотические фрукты и слушали шум океана. Красота! Гирлянды огоньков мерцали на пальмах и травянистой крыше заведения.

У бара не было стен – только крыша.

Помимо вкусных напитков, туристов ожидало выступление. Жонглёры ловко подбрасывали горящие факелы. Фокусники восхищали публику трюками. А потом…

Потом на пляж вышли местные островитянки. Они плавным кругом стали танцевать народный танец.

Я судорожно отхлебнула молочный коктейль и до боли сжала стекло стакана.

Сердце разрывалось от восхищения и угрюмого отчаяния.

Островитянки были прекрасны!

Прекрасны без всякой косметики!

Черные глаза, длинные ресницы и пухлые губы поражали своей выразительностью. А стоило знойной красавице надеть разноцветные бусы и заткнуть цветок за ухо – и вообще богиня. Или нимфа. Да-да. Островитянки напоминали лесных нимф, которые выбежали из тропических джунглей, чтобы поразить смертных людей своей красотой.

Слишком уж волшебно светилась их бронзовая кожа в лунном сиянии…

Девушки покачивали бёдрами, их соломенные юбки покачивались следом.

А я сидела и кровоточила внутри.

Я так остро ощущала себя бледной молью по сравнению с ними, что хотелось завыть волком! Хотелось сорваться с места, броситься в океан и раствориться бурлящей пеной…

***

Тимур завёл меня в отельный номер, бережно держа за талию.

Я схватилась за его бицепс – надёжную опору в хмельном мире.

Всё вокруг качалось, словно палуба корабля.

– И чем ты так набралась? – спокойно, но пытливо спросил муж.

Тимур усадил меня на стульчик и встал на колени, расстегивая ремешки моих сандалий.

– Перепила коктейля, – икнула я, потрепав его черные волосы. Они приятно щекотали ладонь. – Вкусненького коктейля. Сливочно-шоколадного. С каким-то шлюховатым названием типа «Микаэлла» или «Моничелла».

– Ты уверена, что в нём были только сливки и шоколад? – усмехнулся Тимур, подняв на меня свои серые глаза.

– Ну может капелька крепкого кофе.

– Крепкого – да, кофе – нет.

– Ты же знаешь, я не дружу с лактозой, – хмыкнула я, капризно швырнув сандалии в разные углы комнаты. – Вот и поплыла чуток…

Муж встал и выпрямился, нависнув надо мной, словно мощная гора.

Я глупенько улыбнулась и потянула к нему руки.

Он наклонился и позволил обвить свою шею, а затем рывком поднял меня на ноги.

Я поглаживала его горячий затылок, повиснув, как тряпичная кукла.

– Если не дружишь с лактозой, зачем тогда выбрала молочный коктейль? – Тимур терпеливо направился в спальню.

– По той же причине, что и вышла за тебя замуж.

– И какой же?

– Потому что я люблю всё вкусненькое и сладенькое, – я чмокнула мужа в щеку.

Его острый кадык удивленно дёрнулся. Такой выпирающий и мужской… Захотелось прижаться к бугорку губами. Пососать. Поцеловать. Лизнуть…

Ноги подкосились, и я чуть не упала на пушистый ковер.

– Ты в порядке? – Тимур подхватил меня на руки, как принцессу. – О собственные ноги спотыкаешься?

– На тебя засмотрелась. Вот такой ты сногсшибательный.

Тимур залился смехом. Мужским. Рокочущим. Идущим глубоко из груди.

Голова опять закружилась. Похоже, в уюте номера коктейль окончательно меня разморил.

Странный эффект у «Микаэллы». Соображала я нормально, но ноги не держали и язык заплетался.

– Давай тебя переоденем, – заботливо предложил Тимур. – Постарайся стоять.

Я шатко кивнула и отдалась в его руки.