Океан. Водопады внутри острова. Бассейны на каждой улице. И даже роскошный мраморный фонтан во дворе отеля! Все они ехидно хихикали, мечтая подмочить мою репутацию. Поганцы! Сердце предательски замирало от звука хрустальных брызг, всплесков и волн.

По всему острову я таскала сумку с зеркальцем, влажными салфетками и косметичкой, набитой водостойкой косметикой.

Я была готова расцеловать в пятки человека, который изобрел водостойкую тушь и тональник! Настоящее спасение!

Но рисковать не собиралась. У любой водостойкости был предел.

– Иди ко мне! Водичка супер! – позвал Тимур, плескаясь в лазурном заливе. Он раскинул мускулистые руки, нетерпеливо ожидая в свои объятья. – Ну же, принцесса!

Капли воды блестели на его загорелом прессе так аппетитно, что захотелось бесстыже облизать смуглую кожу, наслаждаясь солоноватой жарой.

Небрежная щетина и мокрые волосы делали мужа похожим на испанца.

Дерзкий. Лучезарный. Жгучий. Дурачится в воде, совсем как мальчишка.

– Мне и здесь хорошо! – уныло помахала я рукой.

Рассевшись на золотом песке, я прислонилась к шершавой пальме и делала зарисовки карандашом в альбоме. Люди, цветы, пейзажи… Что угодно, лишь бы удержаться от смуглого искушения, которое прожигало меня глазами из воды.

Девушки на пляже смотрели на меня, как на полную дуру. Осуждали с черной завистью. Ведь любая из них бросилась бы к такому красавчику, роняя трусики.

Но я – не они. Придётся потерпеть до вечера.

Тем более, я спокойна. Если эти девушки присмотрятся, то увидят на груди Тимура огромную татуировку с моим именем.

Буквы DIANA вьются в граффити-стиле с короной на верхушке. Эта размашистая надпись охраняла мой покой похлеще штампа в паспорте и обручального кольца. Знак верности. Знак обожания. Знак дурости – ведь муж сделал её без моего ведома! Просто поставил перед фактом, когда татуировка уже была набита.

– Дурак, – улыбнулась я тогда, тронутая до глубины души.

Ах! Как же хотелось сейчас нырнуть к мужу! Запрыгнуть на него, обвив ногами и руками. Засосать жарким поцелуем, от которого бы температура океана резко повысилась.

Но приходилось сдерживаться.

Как назло, Тимур постоянно искушал меня водой! За время медового месяца он перепробовал всё, связанное с океаном: занимался серфингом, нырял к коралловым рифам, плавал с дельфинами. И даже наловил устриц!

На каждую из этих активностей я отвечала мрачным «нет» и оставалась на суше.

– Ты на суше – я на море. Мы не встретимся никак, – шутливо напевал муж известную песню.

К счастью, Тимур уважал мои желания. Достаточно было сказать «не хочу», без всяких объяснений и оправданий.

Зато… Я тоже сумела найти сухопутное развлечение! Я фотографировала и зарисовывала редкие тропические цветы.

Это моё художественное направление – я рисовала цветы, чем заработала себе известность и приличное состояние.

Ценители любили мои картины за изящество, схожее с живописью древнего Китая. Я обожала прорисовывать тонкие стебельки, жилки-ниточки на листьях, мелкие крапинки на нежных лепестках и золотистую пыльцу, сдуваемую порывами ветра.

Остров стал настоящей находкой! Тропические цветы отличались сочностью, яркостью и причудливостью лепестков. Они напоминали бабочек или сказочных зверушек, а иногда птиц, распустивших пёстрые крылья.

Мой походный альбом стремительно заполнялся набросками и эскизами, а сердце – тоской по Тимуру.

И в этом была своя прелесть.

Мы успевали соскучиться друг по другу – и ночью нас ожидало бурное воссоединение. Страстное. Жаркое. Влажное. Настолько сумасшедшее, что стены отеля дрожали, как от землетрясения. Пару раз постояльцы выбегали в холл в панике, схватив документы и тапочки.