Ласково потёрся лбом о мой лоб.

И этого стало достаточно, чтобы я… разрыдалась.

– Любишь? – всхлипнула я, с недоверием глядя в его глаза.

По щекам брызнули солёные слёзы. Мир расплылся грязными красками, а я продолжала рыдать.

– Что такое, солнышко? – встревожился муж. – Принцесса моя! Конечно люблю! Теперь ты моя жена. Почему ты плачешь?

Он принялся судорожно вытирать мои слёзы. Смотрел на меня с тревогой в потемневших глазах. Явно растерянный и сбитый с толку.

– А ты будешь любить меня некрасивой? – сквозь всхлипы спросила я.

– Некрасивой? А с чего тебе стать некрасивой? – удивился Тимур.

Я заревела с новой силой. Волна горя хлынула из души, прорвалась наружу надрывным плачем. Я ощущала себя самой несчастной, отверженной и одинокой душой на этом свете.

– Буду-буду! – поторопился ответить муж. – Буду любить тебя некрасивой!

– А старой и больной? – захлебываясь, спросила я.

Новая волна рыданий подкатила к горлу, как тягучий ком.

– Буду! – Тимур осыпал моё лицо чмоками и поцелуйчиками. – Буду любить тебя косой, рябой, хромой и лысой.

– Врёшь ты всё! – разозлилась я, пытаясь вырваться я из его сильных объятий.

Но напрасно.

Муж вдавил меня в матрас ещё глубже.

– Не вру! Люблю тебя до безумия!

Тяжесть Тимура придавила меня окончательно, погасив попытки выкрутиться. Мне стало трудно дышать. Рёбра сдавило, но… это удивительным образом успокоило мой плач.

Слёзы высохли. Зрение прояснялось.

Я снова видела нависшее надо мной лицо Тимура. Страстное, смуглое и решительное. Изогнутые луком губы поджались в твёрдую полоску. Излёт бровей нахмурился.

– Правда любишь? – робко спросила я. К щекам прилил стыд за внезапную истерику.

– Люблю! – рявкнул муж и накрыл мой рот жадным поцелуем.

Мягко смял мои губы, как свою собственность.

Вторгся языком, как полноправный хозяин.

Глубоко, горячо и очень-очень вкусно.

– Докажи, что любишь, – прошептала я ему в рот.

– Всегда к вашим услугам, – дерзко усмехнулся муж.

Он сорвал с меня футболку и выкинул её, как раздражающий мусор.

Уложил меня удобнее на мягких подушках и принялся за дело…

– Просто расслабься и наслаждайся, – приказал Тимур тоном босса.

Поцелуи мужа согревали и плавили жарче, чем тропическое солнце.

Его губы и язык напористо ласкали меня, не зная покоя. Впивались и сладко присасывались, сантиметр за сантиметром, нерв за нервом. Когда я издавала молитвенный стон, он довольно улыбался и задерживался подольше на чувствительном местечке. Влажно целовал и кружил языком почти жестоко, пока я окончательно не сойду с ума. И так раз за разом. Доводя до пика. До искр из глаз.

Я царапала ему спину, тянула за волосы, но он не останавливался. Тимур отлично знал, как мне это нравится.

Я тонула в нём. Растворялась в муже без остатка.

Я изгибалась под его тяжелым весом, укрывалась горячей кожей Тимура, как пьянящим покрывалом. С жадностью принимала его ласки и хмельно вдыхала апельсиново-древесный парфюм, смешанным с запахом солёного моря.

Гребни удовольствия накатывали волнами и расползались жаром внутри живота, расцветали огненным цветком.

– Не могу больше, – стонала я, прося пощады и одновременно обвивая мужа ногами.

Он не щадил. Только глухо рычал в ответ.

Думала, что сгорю дотла и рассыплюсь пеплом. А потом возрожусь вновь, будто феникс.

Чтобы испытать это блаженство заново.

Вернувшись из тропиков, мы сразу отправились в коттеджный поселок, где Тимур купил огромный дом, в котором мы будем жить долго и счастливо.

В машине играли хиты 90-х и пахло хрустящими булочками, которые мы захватили по дороге.

– Не могу поверить, что мы едем в СВОЙ дом! – приговаривала я. – Свой дом! Тимур. Свой!