О, Всевышний, сердце отца, наверное, разрывается сейчас…

Вдруг дверь скрипнула, и я вжалась в угол, обхватив колени. Повернуть голову на звук было страшно, но я всё же посмотрела – и увидела его. Дона Домиано Риччи. Высокий, как скала, с холодным, хищным взглядом.

Он подошёл ближе, от него веяло сталью и смертью.

– Снимай одежду, – его голос резанул по нервам, словно ножом по живому.

Я раскрыла глаза, губы задрожали, но я крепко их сжала. Медленно мотнула головой.

Его лицо исказилось.

– Или ты сейчас же раздеваешься, или я сам это сделаю. И поверь… мне плевать, как ты будешь орать.

Я вздёрнула подбородок, силясь казаться храбрее, чем была.

– Я… дочь короля Асада, – пискнула я, когда его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего. От жара его тела щеки вспыхнули. Домиано ухмыльнулся.

– У Асада три дочери. Наида, Аида, Фатима… и ещё одна, убогая, которую он держал взаперти, как срам. Так значит, ты – та самая, да?

Его глаза впились в меня, как лезвия. Я опустила взгляд, чувствуя, как внутри всё сжимается.

– Пожалуйста… отпустите меня к отцу. Он… он заплатит. Любую сумму, в любой валюте.

Я старалась говорить спокойно, но голос срывался. Он насмешливо хмыкнул.

– Дочь Асада, значит? – Домиано скривил губы. – А как зовут нашу драгоценную принцессу?

– Лола… – почти шёпотом.

– Лола… – он повторил моё имя, как бы пробуя его на вкус. – Что ж, принцесса, ты сильно облажалась, раз попала ко мне.

Он резко подошёл, и я ударилась спиной о стену, стараясь держать дистанцию, но он только сократил её.

– Думаешь, я боюсь твоего папаши, м? – его голос хрипел от ярости. – Я уже держу в кулаке всю Италию. Испания вот-вот ляжет под меня. Мировые крысы вылизывают подошву моих ботинок, боясь меня, как смерти. А ваш арабский хлам… мешает мне, как гниль на пути.

– Не смей так говорить! – выкрикнула я, вскипев, – Мой отец сильнее тебя и могущественнее любого дона!

Его пальцы вцепились в моё плечо так, что я едва сдержала стон.

– Не прикасайся ко мне! – прошипела я, дёргаясь.

– Не настолько он могущественен, раз я так легко держу его сокровище в руках, – усмехнулся Домиано. – Где же твой всесильный папаша сейчас, а? Видишь? Нету его.

Слёзы защипали глаза, а он, довольный этим зрелищем, достал телефон.

– Адриано. Позвони этим поганым арабам. Передай – их принцесса теперь моя.

Я в ужасе уставилась на него.

– Пока новости дойдут, я буду задавать тебе вопросы. И либо ты отвечаешь – либо я буду задавать их, снимая с тебя тряпки. Все поняла?

Я сглотнула, судорожно кивнув. Он ухмыльнулся.

– Почему Асад прятал тебя от мира?

– Я… не знаю. Он… всегда держал меня во дворце. Даже в сад не выпускал,– сказала я, задумавшись,–  Говорил, что я особенная… что мои лицо и голос могут обернуться оружием для врагов.

Домиано фыркнул.

– Хм. Знаешь… голос у тебя и правда стоящий. Но куда больше мне интересно, что ты под этими тряпками прячешь?– он оскалился, но тут же снова натянул свою ледяную маску. – Зачем это всё?

– Я оберегаю себя, – отрезала я. – В нашем мире слишком много грязных мужчин. Я ревную своё тело и волосы. Я сама выберу того, кто будет достоин увидеть меня всю.

Его глаза вспыхнули чем-то тревожным. Я почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Придётся снять это для меня, – процедил он.

– Ты этого не заслуживаешь. Ты… ничто!

Он вскинул брови, его лицо перекосилось от злости.

– Ты смеешь так со мной говорить? Ты, маленькая дрянь! Я мог бы сжечь твоё имя к утру, и никто даже не вспомнил бы тебя.

Я раскрыла рот, чтобы что-то возразить, но раздался звонок. Домиано ответил, не отводя от меня взгляда.

– Говори. – Он помолчал, а потом усмехнулся. – Вот как? Папаша твой слег.. Говорят, инсульт хватил. Какая… досада,–  его спокойный голос прошелся по мне, словно острое лезвие.