– Что произошло? – мой голос охрип, горло саднило.

– Вчера Домиано оставил тебя с Керасимом на улице, – виновато произнесла она, поглядывая в окно, – Сегодня утром он приказал мне привести тебя к нему, но когда я позвала тебя, ты не отреагировала. Я осторожно коснулась тебя и ужаснулась от того, насколько твоя кожа была горячей. Я позвала Адриано, и он вызвал нашего врача, – я устало глядела на нее, пока она рассказывала мне события сегодняшнего утра, одновременно меняя компресс на лбу, – У тебя была лихорадка. Поднялась высокая температура, но сейчас она уже спадает, – облегчённо выдохнула Долорес.

– Он всегда такой, Долорес? Что с ним происходит? – я осторожно приподнялась на локти и удобнее устроилась на куче подушек. На мне были футболка и шорты. Я удивленно взглянула на нее.

– Не переживай, тебя одела я, никто не заходил, – я удовлетворенно кивнула, – Домиано в детстве не был таким жестоким, Лола. Я была молодой двадцатилетней девушкой, когда он только родился. Можно сказать, что Домиано вырос рядом со мной. Его отец, бывший Дон Вигьено, убил всю мою семью из-за долгов отца, но меня оставил в живых. Он насиловал меня в течение трёх месяцев, – её голос дрогнул, а я ахнула, – Жена Вигьено родила второго сына, которого назвали Домиано, а меня сделали его няней. Честно, я была счастлива, потому что мне некуда было идти, не на что жить, а маленький Домиано был очень ласковым и добрым ребенком, – на её глазах выступили слёзы, но она их быстро смахнула, – Но мне запретили любить его, Лола. Его родители не хотели, чтобы он ощутил любовь, и я не знаю почему. Я не могу тебе всё рассказать о нём, потому что это не моя история и не мои тайны, прости.

– Долорес, мне так жаль, что тебе пришлось пережить весь этот кошмар, – тихо прошептала я, сдерживая слёзы. Сколько боли и страданий пережили эти люди?

– Ты ложись, Лола, я наберу холодную воду для компресса, – она шмыгнула носом, взяла блюдце с водой и перед выходом прошептала, – Он тоже переживал за тебя.

Я нахмурилась. Она говорит о Домиано? Он бы никогда не стал беспокоиться обо мне.

Я удобнее улеглась на подушку и закрыла глаза. Как же я мечтаю сделать этих людей счастливыми! Хочу, чтобы они улыбались и радовались жизни, но возможно ли начать всё с чистого листа в этом мире? Я не знаю.

Чувствую прикосновение ткани к волосам, которую аккуратно смыкают на шее. Улыбаюсь, не открывая глаз. Керасим даже в таком состоянии заботится обо мне.

На лоб положили холодную тряпку, и я невольно съёжилась.

– Долорес разрешила тебе поухаживать за мной? – тихо спросила я. Ответа не последовало.

Мои глаза медленно распахнулись и встретились с чёрной бездной. Я резко подскочила, пронзённая острой болью в голове. Мычу, хватаясь за платок, скрывающий мои волосы.

– Я не смотрел, – почти шёпотом произносит Домиано, избегая взгляда, – изучаю пол.

– Что ты здесь делаешь? – удивлённо смотрю на него, поджимая ноги к груди.

– Долорес с твоим засранцем отправились в магазин, я решил, что тебя нельзя оставлять одну, – он прочистил горло и взглянул на меня. В его глазах читалось безразличие, но если это так, почему он решил зайти ко мне?

– Я не должен был оставлять тебя там, – он поднялся и зашагал к окну.

Домиано был одет в обтягивающую футболку, открывающую вид на мощные руки. Левая рука была полностью покрыта татуировками. На правой руке татуировка красовалась только на предплечье. На шее виднелся край ещё одной татуировки. Наверное, это было очень больно. Внушительный рост Домиано заставлял его немного сгорбиться, чтобы выглянуть в небольшое окно рядом с балконом. Он действительно был очень красив. Если бы не эти ужасные обстоятельства, я бы, скорее всего, влюбилась в него.