Телефониста он увидел сразу, тот копошился около стола с проводами. Осипов, открыл было рот, чтобы поторопить его, но тут краем глаза увидел у стены на стуле чей-то силуэт. Он повернулся, глянул и буквально задохнулся от злости. Там сидела старушка! В светленьком плаще, в платочке, с палочкой и с черной сумочкой. Посетительница! Нет, просительница! «Нищая»! Забыв про телефониста, Осипов подскочил к ней. И здесь уж дал волю своему плохому настроению.

– Вы кто? Как прошли сюда? – заорал он.

Бабулька, видимо, задремала, но от грозного крика начальника проснулась. А увидев, кто перед ней, обрадовано отрекомендовалась:

– Садовская Таисия Федоровна. – Она протянула ему свой паспорт и какую-то бумагу. – Вот, товарищ начальник, вот, разберитесь, пожалуйста, печать или подпись свою поставьте.

Осипов молчал, а старушка, приняв его молчание за согласие разобраться в ее деле, скороговоркой продолжила:

– А то не слушает никто, отмахиваются, а у меня и справки все есть какие надо.

Осипов, взяв ее бумагу, паспорт, так же молча и направился к столу, старушка засеменила следом. Однако замолчал Осипов по другому поводу. Его смущал телефонист, который вроде и не слушал, но как-то странно косился в их сторону.

– Ну что за дело-то у вас, говорите! – недовольно, грубоватым тоном сказал он старушке.

– А простое дело, милок. Сын у меня с Чеченской войны вернулся без ног. Получил инвалидность. Пенсию ему оформили, даже получал он, а потом…

– Подождите, а я здесь при чем? – резко оборвал ее Осипов.

– Так я же и говорю, а потом давать перестали почему-то. Два месяца не получаем уже. А почему – не говорит никто. Разобрались бы вы, помогли.

Какая канитель, подумал Осипов и украдкой зевнул. Потом он сел за стол и, положив перед собой бабулькину бумагу, прочитал ее. А дело-то плевое.

На бумаге стояла печать администрации Кировского района. Да тут все яснее ясного, их ошибка, сразу видно.

Он уже было потянулся к телефону, но передумал. Главой Кировской администрации был его дядя, между прочим, неплохо помогавшим ему по должности. Так что мало ли что. Поэтому он сложил бумагу и потянул ее Садовской.

– С этим вопросом не ко мне. Вы свободны!

– А к кому же? – забирая бумагу, спросила Таисия Федоровна.

– У вас там написано, Кировский район, вот к ним и обращайтесь.

– Да была я там! Не помогли они.

– Ну а я что сделаю? Говорю же вам, этот вопрос вопрос не в моей компетенции.

– Так что же мне делать? – со слезами в голосе спросила Таисия Федоровна и, положив бумагу обратно в сумочку, вынула белый кружевной платок. Осипова это рассердило, и он встал из-за стола.

– Ну-ну, мамаша, только слез мне ваших тут не надо. Я вам еще раз повторяю, с этим вопросом вы обратились не туда, так что идите, идите. Вы свободны! – С этими словами он выпроводил ее из кабинета.

Облегченно вздохнув, когда дверь кабинета закрылась, Осипов направился к столу. И буквально наткнулся на стоявшего там телефониста.

– Вы закончили? – Телефонист кивнул.

– Тогда в чем проблема? – Телефонист не ответил, только его темные глаза гипнотизирующие, казалось, пронзали Осипова насквозь. – Что стоите? Я вас спрашиваю, – уже более раздраженно спросил Осипов.

– Почему вы не помогли бабушке? – глухим голосом, но довольно внятно спросил телефонист.

– Что? – Осипов не поверил своим ушам. – Что ты сказал?!

– Я еще раз повторяю: почему вы не помогли бабушке? Ведь это было в ваших силах, в вашей власти, наконец!

И тут Осипова прорвало.

– Ах ты хрень собачья! Да твое какое дело! Пошел вон отсюда! Да я теб… – Он недоговорил. Дикая боль вдруг пронзила его мозг, все вокруг зазвенело, закружилось, поплыло, затем белая пелена упала на глаза. А дальше… дальше память ему изменила. И он не помнил ничего. Абсолютно!