Арман пожал плечами, выпрямился и повесил ружье на плечо.

– Поскольку вы упорствуете в своей лености, мне придется на время оставить свою роль наставника. Я могу приказывать мыслящему мозгу, но еще не научился отдавать распоряжения желудку или спине. И раз ваша утроба предпочитает ужину пост, а спина между удобной постелью и глиной выбирает последнюю, мне остается лишь пожелать вам доброй ночи, мой дорогой кандидат.

В небе блистали молнии, гремел гром. Арман удалился, а я остался дремать в моей грязной норе под проливным дождем. У меня не хватило сил даже для того, чтобы снять с головы шлем.

На следующее утро меня разбудили пинком, и начался новый день обычных занятий, словно за ночь я смог прекрасно выспаться и восстановить силы.

Черчение. Что это еще за клякса?! Подзатыльник. Будьте всегда и везде начеку, ma petite taupe![17] Физика, математика, другие предметы – один за другим. Иностранные языки. Братья Дюкруа ненавидели сей предмет, но считали его необходимым, ибо некоторые бедолаги из Англии, Испании и Австрии, а вместе с ними невежды половины мира, как это ни странно, еще не выучили французский. Как всегда в Базоше, в названии этого предмета была зашифрована дополнительная информация, потому что в придачу к английскому и немецкому меня еще обучали языку инженеров.

У маганонов имелся специальный жестовый код, при помощи которого они могли переговариваться даже в присутствии других людей. Они передавали друг другу сообщения знаками, и язык этот отличался таким совершенством, что на нем можно было выразить любую мысль, какой бы специальной или, наоборот, повседневной темы она ни касалась. Поначалу это казалось большим занудством, но позже я понял всю полезность такого изобретения.

В пылу сражения, когда вокруг все грохочет, объясняться жестами весьма удобно. «Отступайте!», «Поднесите снаряды!», «Пригнитесь, слева от вас стрелок в укрытии». Дюкруа объяснили мне, что все началось с примитивной системы знаков, но постепенно язык достиг такого совершенства, что стал одним из главных секретов маганонов.

А теперь представьте себе, что одного такого инженера нанимают на службу. Инженер, под чьим началом новичку предстоит служить, представляет его военному коменданту крепости. Начальник инженеров заявляет во всеуслышание, просвещая новенького: «Генерал такой-то. Если бы ему была поручена осада крепостей в Армении, ему бы мог позавидовать сам Корбулон!»[18] Но пока он произносит эту речь, его руки и пальцы двигаются вверх и вниз и передают следующее сообщение: «Этот человек справа от меня всегда во все вмешивается, не вздумай следовать его указаниям. Если он прикажет тебе сделать какую-нибудь глупость, не возражай, но и не выполняй. Я сам тебе скажу, что к чему».

Мне надо было учить по двадцать знаков этого языка немых в день. Но это было только начало. Потом дело дошло до тридцати, сорока и даже пятидесяти. Что с вами такое случилось? Вы до сих пор не в состоянии передать под-роб-ней-шее сообщение на пороховой склад? Как же мы будем снабжать артиллерию? И именно сейчас, когда снаряды на исходе? Оплеуха! Проснитесь! В поле! В Сферический зал!

Мне думается, что подобное сочетание физических и умственных усилий, систематическое и беспрерывное, – самый верный способ покончить с человеком. В любой час и в любую минуту, даже когда глаза мои закрывались, я должен был оставаться начеку. Подзатыльник! Идите обратно в Сферический зал, вы все еще крот! Кандидат Сувирия, видеть не так уж сложно, когда вы этому научитесь?! В поле! Allez! Allez! И так день за днем, снова и снова.