Не дойдя до дома примерно сто шагов, Никита и Наташа отстали от друзей под предлогом, что им нужно забежать в магазин. (Илона и Таир жили в этом же доме, но в других подъездах). Они и правда пошли в магазин и купили мороженое и овощи, и некоторые бытовые мелочи вроде металлических щеток для посуды. Никита надеялся таким способом выкроить время и придумать, как начать разговор с Наташей, чтобы рассказать ей о поездке в Лондон.

Наконец, он решился, когда они уже вошли в подъезд. Она прошла вперед, и ему пришлось придержать её за локоть.

– Таш…, –  с волнением в голосе позвал он.

– Что, Кит? – испуганно, как показалось Никите, отозвалась Наташа. Вообще-то они часто называли друг друга этими смешными прозвищами. Но рывок за локоть, пусть и несильный, был весьма неожиданным со стороны брата.

– Я хотел бы…. У тебя ведь отпуск через месяц? – Никита замялся. А потом просто достал из рюкзака положение о поездке в Англию и дал его сестре. «–  Я хочу, чтобы ты поехала со мной», – сказал он с излишней самоуверенностью, боясь отказа.

Наташа внимательно прочитала положение о поездке. Потом задумчиво посмотрела на Никиту, в котором впервые увидела не брата, а мужчину. Потом стремглав побежала вверх по лестнице.

– Ты куда? – окликнул её Никита.

– Обрадовать папу и «матушку». И понемногу начать сборы, – засмеялась в ответ она.

– Нет так быстро. Мы не знаем как отреагируют родители. Особенно «матушка», –  аргументировал он.

Глава 3. Сумасшедший побег

Действительно, реакция родителей была неоднозначной. Игорь Иванович мог поддержать дочь и пасынка в таком решении. Но он ещё не вернулся с работы – в хирургии рабочий день не нормированный.

Зоя Алексеевна, услышав голоса старших детей, вышла в коридор из зала. Это была женщина очень полная и бесформенного телосложения. Ходила она медленно и покачиваясь, плотно прижимая руки к туловищу. Стараясь демонстрировать идеальную осанку (за которую нередко ругала детей), Зоя Алексеевна неестественно выгибала спину и плечи, что лопатки, казалось, плотно прижимались друг к другу, а позвоночник выглядел вогнутой линией. Удлинённое  щекастое лицо с возрастом начало провисать и принимать не натуральную форму большой груши. Круглые и желтовато-зелёные, как у совы, глаза под стрелообразными чёрными бровями всегда поглядывали на мир с недоверием, особенно на моменты плохого настроения – когда дела семейные и бытовые «не вписывались в сценарий».

– И где это мы болтались? – властно вопрошала она.  – Илона и Таир, например, пришли домой полчаса назад.

Никита прыснул в кулак –  солгать такой «тайной полиции» было невозможно. Наташа также понимала это, потому, скромно потупив взор, она протянула мачехе пакет и коротко пояснила:

– Мы заходили в магазин.

– Неплохо-неплохо, – заметно смягчилась Зоя Алексеевна, изучив содержимое пакета. Но боковым зрением она очень не вовремя увидела, что Никита прячет за спиной какой-то документ.

– Мам, это…– он думал, что бы такого ей сказать, но она его опередила.

– А ну дай сюда! – потребовала она. И, не дожидаясь позволения, сама вырвала положение из рук сына.

– Монастырь святой Анны, значит, над две недели…. – комментировала она, водя толстым пальцем по строкам. Потом вынесла неоспоримый вердикт:

– Никаких вам Лондонов и Парижей!  Дома ремонт еще не закончен, а скоро дачный сезон начнется! По-вашему, мы с отцом должны всё это ворочать?

Не желая выслушивать продолжение концерта, Наташа быстро переоделась и приступила к приготовлению ужина, а Никита продолжил выкладывать кафельную плитку в ванной, что начал делать в минувшие выходные.