Побег из Морга 2. Габриэль. часть 3 Трудная любовь Марина Чернышева
1. Пролог.
Грюк! Дзинь! Шшухх... Грюк! Дзинь! Шшухх... Это разлетелись и осыпались стеклянными крошками пущенные в стену бокалы. Два. Герцог не сдержался и дал волю чувствам, когда его доверенное лицо, капрал Ингвар Трод, (наложив на себя у порога герцогской спальни знак милости Всеблагого), первым решился доложить патрону о случившемся с юной герцогиней. Возможно, что двумя бокалами Его Сиятельство вовсе и не ограничилось бы, однако с рук ему даже это умеренное буйство, отнюдь не сошло: от резкого движения весьма ощутимо кольнуло в спину и правую ягодицу — будто кто-то коварно и от души подколол штыком, подкравшись с тылу! И это, кстати, стало еще одним поводом для ярости!
А все потому, что до курса массажа по какой-то незнакомой методике, который ему провела его странная девочка-жена перед своим исчезновением, его поясница, как и область таза с бедрами до колена, ощущались герцогом как нечто тяжелое и почти неживое — эдакая дубовая колода вместо куска тела. Чтобы сделать хоть какое-то движение, ему приходилось прилагать немалые усилия, задействовав все (пока еще работающие!), мышцы остальных частей тела.
К тому же, что честно говоря, временами буквально приводило его в ужас, эта омертвевшая зона с каждым годом хоть и медленно, но разрасталась... Тогда, в участившихся ночных кошмарах, Ривъер видел себя полностью неподвижным. Эдакий полутруп, прикованный недугом к кровати, у которого двигались только глаза в глазницах: хлопали ресницами, косились или жутко таращились на окружающих! Он никому об этом не говорил, но именно из-за ночных кошмаров, у него случались те спонтанные выбросы магии, которые так пугали обитателей замка.
Теперь же, наконец, он снова стал чувствовать свое тело полностью. И нет, пока не «владеть», а только «чувствовать», но и это его уже бесконечно радовало, хотя некоторые неприятные и откровенно болезненные ощущения шли в комплекте. Однако герцог слыл умным человеком и имел немалый боевой опыт, так что знал, что раз болит, значит живет, а не медленно, но неуклонно отмирает день за днем, как это было раньше. Появилась надежда. И вот теперь, из-за какой-то глупой причуды Габриэль и бездарных действий ее охраны..! Вот где теперь ее искать?!
О том, что жена может совсем не отыскаться или ей грозит смертельная опасность, герцог старался вообще не думать: ведь не могла же, в конце-то концов, судьба подшутить над ним так жестоко?! Поманить возможностью исцеления и вильнув хвостом ускользнуть буквально из под рук?! И все из-за безответственного отношения этой девчонки!
Вот зачем Габриэль нужно было ехать за этими нищими малолетками самой?! Неужели здоровье герцога для нее меньше значит, чем благополучие какого-то сброда?! Да и есть ведь слуги, неужто они бы с этим не справились?! Но нет, упрямая девчонка решила участвовать, а он, старый дурак, пошел у нее на поводу!!! И что теперь делать?!
***
Чуть выждав и убедившись, что хозяин ограничился всего двумя бокалами, Ингвар решил, что теперь уже можно запускать к нему в покои и прочих действующих лиц, на которых не распространялось то снисходительное отношение, которым герцог жаловал его самого. Однако, на этот раз капрал немного не рассчитал, поскольку гнев хозяина отнюдь не утих, а только взял паузу!
- Как это могло случиться?! Как, демоны вас всех побери?! Как вышло, что герцогиню оставили одну?!
Мужчина, с лицом иссеченным уродливыми, плохо зажившими шрамами, напряженно приподнялся в своем кресле и страшно взбухшие у него на лбу жилы, лучше всяких слов сказали, каких трудов ему это стоило!
- Я отправил с... герцогиней целый отряд воинов, - перед словом «герцогиня», Его Сиятельство едва заметно запнулся, но дальше говорил уже не спотыкаясь и эта речь не сулила слушателям ничего хорошего, - тридцать человек прошедших обучение, хорошо вооруженных и, наконец, демоны вас задери, увешанных амулетами как чучела цветами на празднике плодородия! Так почему вы не смогли уберечь одну единственную хрупкую женщину?!
Как уже было сказано, больше в своей речи герцог де Руффинер не запинался, хотя вполне мог бы как минимум в двух местах: во-первых — «женщиной» в полном смысле слова, герцогиня пока не являлась да и определение «хрупкая», к ней не особенно-то и годилось! Нет, что касается внешности, то юная девушка с тонкой и гибкой как лозинка талией, с крошечными ладонями и будто детскими ступнями, с выразительными, синими глазами, в обрамлении черных, будто подкрашенных специальной косметикой, ресниц и очень светлыми, «платиновыми» кудрями, как нельзя больше подходила под понятие «хрупкая», но... Это только если не учитывать ее характер!
Герцог прекрасно помнил, как эта «нежная лилия» (таким эпитетом ее наградил один из его придворных вельмож), с каменным спокойствием отбивала клеветнические атаки на судилище, которому ее подвергли по его инициативе. Ни одна эмоция даже мельком не выдала, чего стоит это спокойствие совсем еще юной герцогине и только очень внимательный глаз мог бы заметить, что ее ясные синие глаза в эти минуты потемнели до цвета грозовой тучи.
А как, спустя совсем немного времени, выражая свое отношение к случившемуся, эта девушка в считанные минуты буквально разнесла его спальню в щепки!? Причем в самом что ни на есть прямом смысле, не только разбив о стены тяжеленные предметы меблировки, но и оставив на штукатурке заметные вмятины и сколы! Работники, которых вызвали для устранения этого безобразия, только цокали языком и головой качали, приписывая ущерб исключительно проявлению дурного нрава хозяина: что так эффектно «порезвилась» нежная герцогинюшка, «ни в жисть» бы не поверили, даже если бы им кто-нибудь об этом рассказал.
Правда, отдать должное — гневалась Габриэль справедливо! Ривъера де Руффинер знали как человека, который никогда не пытался снять с себя вину, если таковая имелась, а в том случае он и вправду провинился, причем серьезно, но речь сейчас не о причине, а о самом факте! М-да, «лилия» в тяжелых солдатских ботинках...
А началось все с того, что он, герцог Ривъер Таррас де Руффинер... Хотя, нет, началось это самое «все», еще до того, как Ривъер, младший, «не наследный» отпрыск герцога де Руффинера, получил право на титул и стал полноправным хозяином герцогства.
***
Банальный переворот в пользу королевы Анарис (мачехи действующего короля), благодаря магии, осуществляемый весьма... э-э... ну, скажем, несколько «экзотическим» способом, к ожидаемому результату не привел! А случилось это из-за самоотверженного вмешательства всего лишь какого-то незначительного командира десятка из роты «Охраны Королевских Покоев» (то есть — телохранителей королевской семьи), которым на тот момент был Руффинер-младший.
Причем для этого ему пришлось нарушить прямой приказ короля! И — нет, это вовсе не ерунда, а самый настоящий повод к немедленному заключению под стражу с последующей (а иногда и немедленной!), казнью по выбору монарха. Так что молодой офицер изрядно рисковал и если бы не оправдались его дурные предчувствия..! Впрочем — они оправдались, а вот «к счастью», или «к сожалению» — это вопрос уже другой.
Хотя, если судить полностью объективно, то переворот в целом, провалился совсем не из-за действий Ривъера, а из-за глупейшего просчета королевы: вызванное ею обрушение (будто по земной поговорке, которая советует не рыть яму другому!), в прямом смысле слова, «накрыло» самих заговорщиков. Причем так, что от них кроме «мокрого места» осталось совсем мало. Вырвавшаяся из артефакта магия, накопленная за многие годы, сотворила с останками нечто непередаваемое!
Но говоря откровенно — удивляться такому исходу особо не приходится! Кто же не знает, что так называемые артефакты «последнего шанса», вообще очень сложные и опасные в обращении, поскольку используются только в тех отчаянных ситуациях, когда полностью исчерпаны все прочие возможности и терять уже нечего?! А «Последний Оплот», артефакт династии королей Беотта, по своей разрушительной силе мог дать фору любому из них, ведь не даром именно он был коварно задействован магами-изменниками во главе с мятежной королевой! Только вот ведь какое дело: ради максимально эффективного противодействия попыткам врагов его нейтрализовать, в этот артефакт оказался заложен некий чрезвычайно сложный коктейль из заклинаний двух самых смертоносных магий — некромантии и Черной Магии. Угу, а еще самых своенравных и способных «чудить», вырвавшись на свободу, как вообще не способна ни одна магия!
Стихии, какую не возьми, они ведь по сути простые. Ну, что такого уж затейливого может сотворить, скажем, огонь?! Обжечь? Обуглить? А вода? Затопить или утопить? Воздух? Смерч закрутить или ураганом разразиться? Тоже не особо-то впечатляет. Земля? Так это вообще одна из самых миролюбивых стихий, которую даже на землетрясение еще не очень-то и раскачаешь. А вот черная магия и некромантия... Впрочем, ни ту, ни другую, всуе* даже не стоит лишний раз поминать!
*(Поминать всуе — без необходимости, напрасно.)
Возможно именно поэтому, никого особо не удивило то, что королеву признали погибшей всего лишь по нескольким окровавленным, истерзанным клочкам платья, хоть и не без усилий, но опознанных ее камеристками? С остальными заговорщиками ведь и еще хуже было? Просто посчитали всех, кто входил в круг общения королевы и вычли из него тех, кого не оказалось в наличии. Правда расследование на этом не прекратили и позднее выявили еще довольно многих, кто находился в числе заговорщиков, но не получил допуска к финальному акту. В это число попал и старший брат Ривъера, Дивьерр Эрандо де Руффинер, которого королева накануне услала куда-то с поручением. Впрочем, от ударов судьбы увернуться невозможно, в лучшем случае — только их ослабить или перенести по срокам...
