Сердце забилось быстрее. Дыхание задержалось, вслушиваясь в ночную тишину.

Сад замолчал.

Это был Саар. Покидая поверхность, он небрежно задержал взгляд – мгновение промедления, едва не выдавшее его.

Майя прислушалась, но снаружи все стихло. Лишь ветерок теребил листву, словно успокаивая. Может, померещилось? И все же ощущение чужого присутствия не отпускало. Сон отступил окончательно.

Она поднялась с постели и подошла к окну. В глубине вновь промелькнула тень. «Нет, просто игра света» – пыталась уверить себя девушка.

Но любопытство пересилило страх. Накинув кофту, Майя бесшумно выскользнула из комнаты.

Сверкающая роса приятно холодила босые ступни. Воздух пах корой деревьев и прелыми листьями. Она медленно пошла к тому месту, где померещилось движение. Ветви деревьев сплетались в подобие темной арки, и, проходя под ними, Майя ощутила странное покалывание в пальцах, словно пересекла невидимую грань.

Из-за кустов роз, будто сотканная из тумана, выступила высокая, стройная мужская фигура. Сердце вновь сжалось, но отступать было поздно. Когда силуэт оказался ближе, сомнений не осталось.

– Ты меня видишь? – голос Саара прозвучал, словно эхо. – Не бойся. Тебе еще многое предстоит.

Девушка хотела спросить, что он имеет в виду, но прежде, чем слова сорвались с губ, мифрит исчез в темноте.

Майя осталась одна. Но теперь знала: ее жизнь изменилась. Пути назад не было.

Алтай часто говорил внучке, что она особенная. Называл ее избранной, наставляя следовать пути прапрапрабабушки – травницы, целительницы, шепотом злых языков прозванной ведьмой. Та жила в лесу, подальше от чужих глаз, но потом исчезла, спасаясь от преследователей.

Майя всегда жадно слушала дедушкины истории.

Совместные прогулки в лес обязательно наполнялись интересными рассказами о травах – их свойствах и целебной силе.

Уже в раннем возрасте девочка видела существ, которых не замечали другие. Родители не понимали, и лишь дедушка успокаивал, говоря, что со временем она привыкнет к своему дару.

Да, Майю всегда тянуло к неизведанному, к тайнам, скрытым за границей обыденности. И вот сейчас, много лет спустя, перед ней вновь предстала сущность, явно не видимая для большинства людей.

Ночь продолжала окутывать прохладной тишиной, прерываемой лишь редким шорохом листвы. Вернувшись в кровать, Майя еще долго вглядывалась в картинку оконной рамы. В небе неторопливо плыли облака, иногда закрывая бледный лик серебристого шара. Глаза невольно закрывались. Мысли начали плутать по грани яви и дремоты, плавно унося в зыбкое пространство воспоминаний.

Однажды, будучи еще совсем ребенком, она случайно стала свидетельницей магического сеанса. В сумрачной комнате, освещенной лишь мерцанием свечей, ее тетя гадала на картах. Тусклый свет отбрасывал длинные, изгибающиеся тени, и в полутьме малютке вдруг почудились змеи, скользящие над разложенными картами и перетекающие из одного очертания в другое.

Спустя несколько лет девушка и сама взялась за гадания. С пугающей точностью каждое предсказание сбывалось, словно кто-то таинственный нашептывал ей на ухо. Чуть позже в руки попала колода Таро – подарок все той же тетушки. Карты стали ключом, распахнувшим двери в неизведанное.

С тринадцати лет Майя гадала за деньги, но уже на своей, особой колоде, отрисованной под заказ местной художницей. Люди тянулись – молодые девушки, зрелые женщины, все, кто жаждал приоткрыть будущее. Даже сны, что для других были бессвязной россыпью образов, для нее оказывались предзнаменованиями, ясными и недвусмысленными.

Но собственные сны всегда были испытанием. С детства девушку преследовали кошмары – некто невидимый душил, сковывал тело и не давал вздохнуть. Позже она узнала название этому состоянию – сонный паралич. В минуты ужаса, когда мерзкие, враждебные твари сгущались вокруг, помочь могла лишь молитва. Произнесенная в отчаянии, она спасала, и злыдни, словно опаленные светом, отступали.