Праздник стих уже два дня назад, а шум музыки еще разносился эхом среди крон деревьев, ветер смешался с запахами сладостей, травяного чая и кострового дыма. На главной площади от праздничных костров остались лишь груды пепла. Снег местами был розовато-фиолетового цвета от пролитого вина. Вокруг не было ни души.

– Да, весело погуляли, – улыбнулась красавица, идя по следам от саней.

– Не то слово.

– Рик! – Белла быстро спрятала руки под плащ. – Здравствуй,

– Здравствуй, – ответил юноша. – Белл, я… тут… Вот, – он извлек из кармана маленькую деревянную коробочку. – Купил на празднике. Возьми.

Белла колебалась.

– Возьми, прошу тебя.

Внутри коробочки оказался тот самый серебряный перстень с бирюзой, который так понравился девушке. Она пораженно посмотрела на юношу.

– Ты с ума сошел? Оно стоит…

– Не считай чужие деньги, Белла, – оборвал ее Рик, – просто прими в качестве подарка.

– Слишком дорогого подарка. Нет, – Белла закрыла крышку коробочки и протянула обратно Рику, – я не могу его принять.

– Но почему?

– Я тебе уже говорила и говорю снова: между нами ничего быть не может. Никогда.

– Причем тут это? – удивился Рик. – Я просто хочу сделать подарок другу.

– Слишком дорогой подарок, – повторила Белла

– Я видел, что он тебе понравился. И сейчас нравится, ведь так?

– Да, нравится. Но носить его… нет, даже хранить я не могу.

– Поверь, это ни к чему тебя не обязывает, – убеждал ее парень.

– Что-то ты быстро отступился. Не похоже на тебя. Впрочем, мне до этого нет никакого дела. Извини, Рик, я не возьму кольцо. Точка.

Лицо юноши изменилось. Он больно закусил губу, щеки слегка раздулись.

– Хорошо, – он забрал у Беллы коробочку, – а если я сейчас выброшу его в воду?

– Рик, не глупи, – покачал головой девушка. – Однажды ты встретишь ту, которая сочтет за счастье носить такую красоту. А, – она махнула рукой и отвернулась и пошла прочь, – делай что хочешь.

Рик еще долго смотрел ей вслед. Он никак не мог понять, что нашел в этой красивой, но странной, даже дикой девушке? Хоть они и выросли вместе, жизнь Беллы всегда казалась ему непонятной и загадочной. Юноша всегда видел, что она старается быть сильной и гордой. Он ни разу не видел ее слез, ни разу не слышал, чтобы она жаловалась на свою жизнь.

«Гордость – ее главная беда. Конечно, как она примет такое дорогое кольцо? Ведь это значит, что она сама не может себе его позволить».

А сама Белла, не успев отойти от происшествия с Риком, услышала еще чьи-то голоса.

– Что? – кричал Филипп, впившись глазами в Августа. – А ну повтори что ты сказал!

– Друг, прошу, успокойся… – Начал было Ролан.

– Что значит «успокойся»? – кричал мужчина все громче. – Лучше уйди с дороги! А ты, – он посмотрел на Августа, который еще не отошел от хмеля, – еще раз подойдешь к моей дочери, убью!

– Папа, не надо!

Трое мужчин, как один обернулись на звуки голоса. Всего в нескольких шагах от них стояла Белла. В глазах читался ужас.

– Дочь, уйди отсюда, – приказал Филипп. Белле даже показалось, что у него глаза заблестели огнем. – А мне тут с другом побеседовать надо.

– Сначала Рик, а теперь ты? Да вы что, сговорились что ли? Прекратите меня защищать! Я уже не маленькая девочка и сама могу за себя постоять! – девушка выпрямила спину и гордо подняла голову.

– И это все, что тебя заботит? Твоя ущемленная гордость? – не поверил Филипп.

– Да, папа. Хватит! Пожалуйста, идем.

Филипп посмотрел в глаза дочери, все еще кипя от злости, но все же отпустил куртку Августа и зашагал рядом с дочерью в сторону таверны. Белла сразу уткнулась в свою тарелку, а отец еще долго смотрел на нее.