– Чего пришла? – послышался сзади резкий тон Ершихи, после того как она громко хлопнула дверью.

Марфа обернулась к ней и растеряно ответила:

– Меня послали к тебе за травой от злых духов.

Ершиха странно улыбнулась, как будто только и ждала этого:

– Чего принесла?– и кивнула в сторону свертка с салом в руках Марфы.

Марфа протянула этот сверток знахарке и та, схватив его, сразу пошла в сторону трав, которые висели привязанные на веревку, протянутой от печи до стены. Ершиха понюхала сверток, развернула его и положила на стол рядом, а сама, подняв нос к верху, стала присматриваться к траве, какую бы дать.

– Сын его видел?– не оборачиваясь, спросила неожиданно Ершиха.

Марфа сначала открыла рот, но как будто слова проглотила, и громко сглотнув, все-таки ответила:

– Я не знаю.

– Видел. Все дети их видят, – и, набрав пучки пахучей полыни, зверобоя и чертополоха, добавила,– Сегодня.

Она всунула пучки трав в руки Марфы, дрожащей от озноба, и быстро отошла к окну:

– Иди и не оборачивайся. Духи рядом бродят.

Марфа смотрела на её спину испуганными глазами и медленно стала отходить к выходу.

– Да не в доме они!– вдруг крикнула, не оборачиваясь, Ершиха.

Марфа тихо поблагодарила знахарку и вылетела, как ошпаренная, из дома, идя быстрым шагом по той же тропинке, по которой она сюда пришла. Прижимая пучки пахучих трав к своей груди, Марфа смотрела себе по ноги быстрым шагом шла к заветному повороту, не озираясь по сторонам. Вокруг все как будто замерло, даже лягушки не голосят, а только шумел рогоз, от слабого неожиданно налетевшего ветра. Марфа левым ухом неожиданно уловила шуршание со стороны болота, потом – бултых! Видимо лягушка прыгнула в воду. Сердце забилось быстрее, а Марфа все идет вперед и смотрит, только на дорожку, не оглядываясь. Из камышей вдруг сорвалась, какая-то неведомая птица и полетела, шумно свистя в воздухе крыльями. Марфа сильнее прижала пучки трав в груди, и, не оглядываясь, смотрела только на дорожку. Снова шуршание в камышах и ветер шумит в них, как будто разговаривает, а потом снова – бултых! "Ну, распрыгались дружно лягушки, до обморока доведут!": подумала Марфа и с радостью осознала, что впереди уже показался поворот в лес. Вот шаг, еще шаг, еще немного и она вывернет и этого проклятого места, как вдруг позади она услышала негромко голос:

– Стой!

Марфа и не думала останавливаться, это все ветер играет с её сознанием, не больше этого. Но позади со стороны болота снова раздался уже чуть громче голос:

– Стой!

У Марфы задрожали руки и холод по спине. Не уж то духи! Не оборачиваться, только не оборачиваться!

– Стой!

Голос был ближе, и от этого Марфа не удержалась и резко обернулась на него, смотрит вокруг – никого! " Что за чертовщина?": подумала она и опять повернула в сторону леса. Успев сделать пару шагов как снова голос сзади:

– Стой, Марфа!

Марфа вся обомлела от страха. Голос был ей не знаком, и от этого стало еще жутко. Она снова обернулась назад и дрожавшим голосом спросила:

– Кто это? Не узнаю по голосу.

Вокруг тишина, только рогоз шумит от усилившегося ветра. Сердце Марфа застучало громко: бух-бух, вот-вот вырвется и груди:

– Ну, покажись уже, чего в прятки со мной играешь! – кричит Марфа, сама не узнавая свой голос.

В камышах снова послышалось шуршание, только теперь кто-то шел в её сторону, раздвигая рукой высокий рогоз. Марфа внимательнее стала приглядываться к выходящей фигуре, она была явно женской.

– Ты кто? Не узнаю, – снова спрашивает Марфа незнакомку.

Фигура полностью вышла из-за рогоза и перед Марфой стояла девушка, лицо которой не возможно было разглядеть. На ней был красный из жаккардовой ткани сарафан, с фиолетовым шелковым поясом, белая с кружевными манжетами рубашка, а на голове фиолетовый расшитый золотом повойник, поверх которого красовался фиолетовый шелковый платок, заколотый на кромку. Она была настолько нереальной, что Марфа задумалась, не сошла ли она с ума. Марфа внимательно всматривалась в её лицо, но так и не узнавала кто это, а женщина смотрела прямо на неё и как будто даже открывала рот, но ничего не говорила. Может она говорит тихо? Марфа сделала два шага к фигуре и та протянула ей свою руку, с губ женщины все-таки сорвались слова: